Восемь всадников заняли все пространство, угрожающе рыча на толпу и не позволяя ей приближаться к помосту.

Еще двое уставились на меня, одновременно торгуясь с ублюдком торговцем.

— Сколько за девку… — процедил один воин, не глядя на меня.

От его хриплого бархатистого голоса все волоски на теле встали дыбом. И я понятия не имею, то ли от ужаса, то ли от возбуждения. Какая-то непонятная смесь эмоций охватила все тело. Будоража нервные окончания, я сгорала и возрождалась одновременно. Боль в шее, плечах и руках становилась все сильнее, все невыносимей.

— Десять золотых… — Глазки торговца алчно заблестели, он уже мысленно потирал ручки, предвкушая скорую наживу.

— Ты что-то попутал, – прорычал недовольно один из воинов, сверля меня звериным взглядом с вертикальным зрачком. — За десять я всех заберу…

— Женщины по три серебряных, дети по одному! — вмешался стражник, стоявший рядом с торговцем.

— Тогда заберем всех бесплатно… — хмыкнул второй воин и, раскрыв кошель на поясе, набрал в горсть монет, пересыпая их с одной ладони в другую, наблюдая, как стражник и торговец жадно следят за золотыми кругляшками, словно завороженные.

— Забирай… — работорговец огорченно взглянул на нас, явно подсчитывая убытки. Но страх и разум все же победили жадность, и он согласился на столь щедрое предложение.

— Ошейник с нее сними! — рыкнул воин, кинув монеты, которые полетели к ногам торговца. — А это, — вытащил из мешочка еще несколько золотых и бросил туда же, — за повозку.

В следующее мгновение стражник дернул за веревку, которой мы все были связаны, заставляя спуститься с помоста.

С моей шеи, наконец, сняли железный ошейник, развязали руки, и я с облегчением вздохнула, потирая полыхающую огнем кожу.

Буквально ощущала, как эти двое нагло лапают меня взглядами, наверняка, уже мысленно поимев во всех мыслимых и немыслимых позах.

Очередные озабоченные мудаки с перманентным стояком и зудом в яйцах.

— Ты, — прорычал воин со звериными зрачками, и с замашками властного абьюзера, — подошла ко мне!

Ни один так и не скинул капюшон, так что я не смогла разглядеть, как они выглядят.

— Мы пропали… — запричитали женщины. — Это волки-оборотни, женщины у них долго не живут. Независимо от возраста! — всхлипнула моя спасительница, с ужасом глядя на воинов.

— Это мы еще посмотрим! — сжала кулаки и, вскинув голову, посмотрела на того, кто обратился ко мне, как к собаке.

Посмотрела снизу вверх под его капюшон, прямо в звериные глаза с черным вертикальным зрачком, разделяющим пополам золотую радужку.

Тот ухмыльнулся, явно забавляясь и насмехаясь надо мной, словно зверь играя с добычей. В следующее мгновение наклонился, подхватил меня под руки и, одним плавным движением вздернув вверх, уложил поперек седла животом на свои колени, обтянутые мягкими черными штанами. Так что я буквально свисала головой вниз, ощущая животом явный мужской интерес.

— Я научу тебя покорности…, — прорычал сверху низкий урчащий голос.

Затем последовал всего один удар по ягодицам, заставивший меня задохнуться от новой боли. Не зажившие шрамы лопнули, и я потеряла сознание.

Волки Ишхариора

Эмирах

Смотрел на нашу пару, что без сознания лежала поперек седла на коленях Шейхара, и терялся в смешанных ощущениях.

С одной стороны, безумно обрадовался, что наконец, обрел истинную пару. С другой, она оказалась не такой, как я ожидал. Вовсе не ласковой и покорной. В этой чужачке чувствовался стальной стержень, что привлекало и восхищало одновременно.

Одна истинная пара на двоих с братом… Мы уже и не надеялись встретить ее. Отрицали, что она будет одна на двоих.