– Дайте им еще минутку, – вмешался Видок, – хотя бы на то, чтобы проститься.

Марианна закрыла глаза, в то время как судорога сдавила ей горло. Изо всех сил она вцепилась в Язона, словно надеясь, что каким-то чудом небо позволит ей слиться с ним в одно существо. Она ощутила крепко обнявшие ее руки, его дыхание на шее и пробежавшую по ее щеке слезу.

– Я не хочу прощаться! – молила она в отчаянии. – И не смогу никогда…

– А я тем более! Мы снова встретимся, Марианна, клянусь тебе, – шепнул он ей на ухо. – Сила не на нашей стороне, и мы должны подчиниться! Но, раз ты обязана ехать в Италию, я назначаю встречу…

– Встречу?..

Она так страдала, что смысл слов почти не доходил до сознания, даже этого, полного надежды.

– Да, встречу, через шесть месяцев в Венеции! Мой корабль будет ждать на рейде в нужное время…

Мало-помалу он пробудил в ней воинственный дух, никогда не оставлявший ее. Он с такой энергией нашептывал ей утешительные слова, что она наконец совсем пришла в себя.

– Почему в Венеции? Самый близкий в Лукке порт – это Ливорно…

– Потому что Венеция принадлежит не Франции, а Австрии. Если ты не сможешь получить свободу от мужа, ты убежишь и приедешь ко мне. В Венеции Наполеон не сможет схватить тебя! Поняла? Ты приедешь? Через шесть месяцев…

– Я приеду, но, Язон…

Он закрыл ей рот поцелуем, в который вложил весь пыл своей страсти. В этой ласке была не раздирающая боль расставания, но безумная надежда и воля, способная перевернуть мир, и Марианна ответила со всей силой своей пламенной любви. Когда он оторвался от нее, он еще прошептал, глядя в полные слез глаза:

– Перед Богом, который слышит меня, клянусь, что никогда не откажусь от тебя, Марианна! Я хочу тебя, и ты будешь моей! Даже если я должен буду идти искать тебя на другой конец земли!.. Жоливаль, вы позаботитесь о ней! Вы обещаете?

– Я никогда ничего другого и не делал! – проговорил виконт, осторожно притягивая к себе дрожащее тело той, кого ему поручили. – Будьте спокойны!

Язон решительно направился к Сюркуфу и приветствовал его.

– Я не умею красиво благодарить, – сказал он, – но всегда и везде вы можете рассчитывать на меня, господин барон!.. Я в вашем распоряжении.

– Меня зовут Робер Сюркуф! – отпарировал корсар. – Подойди, я тебя обниму, мой мальчик! И, – добавил он совсем тихо, – постарайся вернуться и найти ее! Она стоит этого.

– Я уже давно это знаю, – с легкой улыбкой заметил Язон, отвечая на мощное объятие знаменитого бретонца.

Затем он повернулся к Видоку и чистосердечно протянул ему руку.

– Мы слишком много перенесли вместе, чтобы не стать братьями, Франсуа, – сказал он. – Ты только исполнил свой долг. У тебя не было выбора…

– Спасибо! – просто ответил полицейский. – Что касается ее, то будь спокоен, с ней не произойдет ничего плохого! Я тоже позабочусь о ней. Идем, я помогу тебе взобраться наверх! – добавил он, показывая на стену из дерева, по которой хлопала на ветру веревочная лестница.

Но уже несколько человек с американского корабля спустились на палубу и, схватив своего капитана, понесли его вверх, как простой тюк, в то время как люди Жана Ледрю, которому Язон на ходу успел крепко пожать руку, удерживали лестницу, чтобы она не болталась. Прижавшись к Жоливалю, Марианна провожала глазами подъем Язона к фризу из голов, выглядывавших из-за борта «Волшебницы моря». Прибытие его на палубу было встречено громовым «ура!», прозвучавшим как пушечный выстрел и зловеще отозвавшимся в сердце Марианны. Это ей представилось голосом той далекой страны, куда она не имела права следовать за Язоном и которая отбирала его у нее.