Беспокоилась ли я? Вообще-то, нет. О чём ещё есть смысл беспокоиться, оказавшись в особняке с охраной, за высоким забором, под постоянным наблюдением? Вот только, поднимаясь после обеда по лестнице и держа мистера Джекобса за руку, я ощущала нечто вроде сожаления. Ведь я едва начала привыкать к своему новому… хозяину?

До чего восхитительные руки! Я могла бы бояться того, что он причинит мне боль, что придётся пережить насилие с его стороны. Но ничего из этого меня не страшило. Украдкой я успевала уловить блеск его зеленоватых глаз, стараясь разгадать, о чём он думает, что сейчас занимает его мысли…

Приведя меня обратно в комнату, мистер Джекобс оглядел обстановку, как будто стараясь убедиться, что всё в порядке.

– Если что-то потребуется, сообщите, вам всё обеспечат, – сказал он. – Гостиная и столовая также в вашем распоряжении. Я вернусь как можно скорее.

Сказав это, мистер Джекобс наклонился ко мне и коснулся губами моей щеки. Я в этот момент сжалась от напряжения, ожидая, что за таким лёгким движением может последовать и что-нибудь куда менее невинное. Но ничего больше не произошло: хозяин дома всего лишь прощался со мной до следующей встречи. После этого он вышел, оставив меня в одиночестве.

Я вновь осела на кровать, на этот раз пребывая в состоянии неясного, волнительного трепета. Касание его губ длилось лишь долю секунды. Но, несмотря на это, краска успела броситься мне в лицо – уж не знаю, успел он заметить или нет. По коже бегали мурашки, сердце учащённо билось, а дыхания будто не хватало.

Лёжа на кровати, я закрывала глаза – и вновь видела его яркий, глубокий взгляд; опять вспоминала прикосновения его сильных рук. Надежда на лучшее никуда не делась. Вот только теперь я уже не очень верила, что смогу остаться равнодушным к хозяину дома, что проведу предстоящую неделю без потрясений и переживаний.

Из своей короткой поездки мистер Джекобс вернулся только на следующий день, так что ужинала я в одиночестве. Меня действительно обеспечили всем, но побеседовать всё равно было не с кем. Меня сопровождали большую часть времени из комнаты в столовую, из столовой в гостиную, потом обратно наверх – и так до самого моего возвращения. Я могла бы почувствовать себя элитной гостьей, если бы не другой, куда более верный образ: пленница, птичка в золотой клетке.

Тёмной и ничего не значащей казалась ночь. Сначала я думала, что заснуть не удаётся из-за беспокойства и тревоги. Если учесть, где я оказалась и почему, то ничего удивительного здесь не было. Но потом я поняла, что просто жду, пока мистер Джекобс всё-таки вернётся. В его присутствии этот дом не выглядел тюрьмой – я могла хотя бы на какое-то время почувствовать себя гостьей. И тот невинный поцелуй, который на пару секунд сблизил нас с ним, вспоминался снова и снова, заставляя о многом думать. Повторится ли такое вновь? Последует ли за этим что-нибудь?

Я ловила себя на странных мыслях и удивлялась им. Но поделиться переживаниями было не с кем. Поэтому, не успев толком выспаться, я всё же несказанно была рада, когда за окном забрезжил рассвет. А уже после завтрака, который прошёл в такой же молчаливой обстановке, как предшествовавший ему ужин, за окном раздался тихий шорох колёс – каким-то неведомым образом, не иначе как интуитивно, я догадалась, что хозяин дома вернулся.

Он пришёл уже перед обедом, чтобы пригласить меня и, как в прошлый раз, лично сопроводить. Теперь я смущалась даже больше: касаясь его руки, я вспоминала прикосновение его губ. Спускаясь вместе с ним по лестнице на первый этаж, я поневоле ловила себя на том, что стараюсь ощутить тепло его ладони, оказаться на полшага ближе, держаться за его руку немного крепче…