А через день Верочку увольняют, и когда она узнает, в чем дело, то просто столбенеет. Оказывается, голосом Жириновского действительно говорил Вова, но только не бедный студент-театрал, а самый что ни на есть натуральный Владимир Вольфович Жириновский, который позвонил по какому-то срочному вопросу главе фонда. Тот входил в ЛДПР, что ли. Представляешь, тетушка, каково было Жириновскому услышать, что он политическая проститутка, оппортунист и что его следует расстрелять?! Он, наверно, таких тирад в свой адрес и в Госдуме не слышал!

Тетушка сказала совершенно серьезно:

– Ну, так то студент, молодой совсем, а твои все знакомые, верно, уже великовозрастные балбесы!

– Ну почему же, – уклончиво ответила я, – вот, например, Володе, вот этому самому Вове, который и Ленин, и Сталин, и Брежнев, ему двадцать три. Молодой совсем, так что не такой уж и великовозрастный балбес.

– Погоди, – остановила меня тетушка, – но ведь ты говорила, что он в Москве! И что он эту, как ее, Верочку разыгрывал тоже в Москве!

– Ну, все так, тетушка! Он только учится в Москве, а так-то он местный. Вот, приехал на каникулы в родной город. Он же из Тарасова.

– Двадцать три года, – вздохнула тетушка, которая всех лиц мужеского полу рассматривала сквозь призму того, годится ли очередной кандидат мне в мужья или же нет. – Зеленый совсем. Надо бы посолиднее… а то – студент.

– Что? Так я ж с ним только два дня знакома, – рассмеялась я. – Вы, тетя Мила, напоминаете мне одну девушку, которая в ответ на фразу молодого человека: «Девушка, можно с вами познакомиться?» – чопорно ответила: «Я замужем». На что молодой человек, не растерявшись, тут же уточнил: «Девушка, вы меня не поняли. Я предложил только познакомиться, я ведь не зову вас замуж!»

– Не удивлюсь нисколько, если этим молодым человеком тоже окажется этот твой… Вова.

– Во-первых, он нисколько не мой, а во-вторых, глупых историй, которые он выпаливает с удивительной скоростью, хватит еще на полгода.

Зазвонил телефон. Тетушка проворчала что-то нелестное, а потом, погрозив мне пальцем, добродушно произнесла:

– Ну, смотри, Женька! Если сейчас сниму трубку, а там скажут что-нибудь наподобие: «Товагищ! Агхиважно выпить чайку! И с липовым медком! И непгеменно гогячего!!»… то я тебе… ух! – она махнула рукой, я улыбнулась.

Тетя Мила наконец сняла трубку:

– Да. Да! Простите… да, дома. Тебя, Женя.

– Товарищ Ленин? Или товарищ Сталин? – озорно спросила я.

– Ни тот, ни другой. О фамилии товарища спрашивай у него самого. Солидный такой баритон, – тихо добавила она, понизив голос и весело сверкая глазами, – как у этого… премьер-министра Касьянова.

– Понятно, – сказала я. – Премьер-министр, значит… Слушаю, Охотникова.

– Евгения? – пророкотал в трубке в самом деле весьма приятный мужской голос. – Мне рекомендовали вас как прекрасного специалиста в предоставлении охранных услуг. Правда, это для меня несколько необычно, чтобы женщина охраняла мужчину, а не наоборот… но, во-первых, о вас я слышал только самые превосходные отзывы, во-вторых, ситуация, с которой я хотел бы вас познакомить, тоже достаточно необычная.

– Простите, – мягко прервала его я, – я очень рада, что вам говорили обо мне такие лестные для моего самолюбия вещи, однако же я прежде хотела бы знать, с кем имею честь?..

– Меня зовут Гамлет Бабкенович Маркарян, – сказал он. – Можно просто Гамлет.

– Очень приятно, – проговорила я, с трудом удержавшись от неуместного смеха, – кстати, господин Маркарян, не вы ли владелец гипермаркета «Король Лир»?

– Я. А вы меня знаете?