– Просто... – произносит сбивчиво. – Хотелось узнать о вашей жизни... С кем встречались... и почему. И... если вы тогда... действительно ни к кому не ездили... то ведь рано или поздно... поедете.

Ох вот оно что.  Ты об этом.

– Действительно ни к кому, – отвечаю. – Не было у меня никого и не будет! На Тарине так точно. Ты, пожалуйста, не переживай, что приведу какого-нибудь идиота и заставлю тебя ему подчиняться. Ладно?

– Ладно, – соглашается.

Антер

Да уж, ты как ответишь, я и не знаю, радоваться ли, или расстраиваться. Счастлив, конечно, если никого у тебя здесь не будет, но это ведь означает, что и я тебе не нужен... Хотя, это и так знаю.

– И вообще, если вдруг кто-нибудь спросит, говори, я все ночи дома проводила.

Это Селий если спросит, что ли? Не нравится мне, что ты об этом так заботишься. Хотя какое моё дело.

– Как прикажете, госпожа.

Не за идиота переживаю, хотя должен бы. Точнее, за идиота, только не за того, которого можешь привести, а за того, который сейчас с ума сойдёт от твоей близости и недоступности.

– А куда ты ездила? – решаюсь спросить.

– Антер, – вздыхает. – Давай я тебе как-нибудь в другой раз расскажу. Сейчас что-то настроение не то. Возможно, мне ещё придётся куда-нибудь поехать, может, даже не на один день. Только не думай, что это меня мужчины настолько волнуют. Я бы за ними не бегала и к ним не ездила, сами меня добивались бы, – смеётся.

В груди будто выстреливает что-то, только сейчас осознаю, какая тяжесть всё это время мешала мне дышать. Тали... ни с кем не была... Моя...

Не твоя, убеждает чёртов внутренний голос, но не хочу его слушать, моя, моя!

– А как? – спрашиваю. Демон, ну почему я такой идиот. Почему не могу заткнуться и не показывать хозяйке, куда можно ударить больнее всего. Почему хочется верить, что не ударит?

Еле сдерживаюсь, чтобы не прижать покрепче, не знаю, куда вторую руку деть, лучше так, чем когда ты ко мне не подходишь, сколько угодно выдержу, лишь бы продолжать ощущать твои прикосновения.

– Что «как»? – не понимает.

– Добивались бы тебя как.

– Откуда я знаю, это уж у кого какая фантазия, – смеётся.

Молчу. При чём тут фантазия. Главное – возможности.

С языка почти срывается вопрос, как её может добиться глупый дешёвый раб. Еле заставляю себя промолчать, все эпитеты на всех языках вспоминаю. Заткнись, придурок. И молчи.

– Спать пора, – произносит тихо. Я ж и не встану, если вдруг прикажет сейчас. Молчу. Кажется, хозяйка открыла мне некоторые стороны боли, которых до этого не знал – и телесной, и душевной. Думал же, дурак, что уже ничем не удивить.

– Полежи ещё чуть-чуть со мной, – прошу неожиданно для себя. Засмеётся и уйдёт – так и будет. Молчит, не отвечает. Но и не уходит.

Тихо, почти совсем темно, Тали почему-то не включает освещения, а мне без разницы. Лежим, удивляюсь, надо же, не уходит. Боюсь спугнуть. Наверное, поэтому не сразу замечаю что-то горячее на груди, машинально провожу рукой. Доходит.

– Тали? – шепчу удивлённо. – Ты что, плачешь?

– Не обращай внимания, – отвечает. – У нас, девочек, бывает.

– Что-нибудь случилось? – спрашиваю. Теряюсь. Мне только рыдающих рабынь доводилось успокаивать, но там всё понятно было. А тут...

– Ничего не случилось. Просто устала. Успокоилась уже, ты извини, не хотела тебя смущать.

Проводит ладонью по моей груди, вытирая, прямо мурашки по коже. Что ж ты со мной делаешь, Тали. Только не уходи, пожалуйста. Не уходи. Не так.

Тамалия

Искусываю губы, ругаю себя на чём свет стоит. Совсем уже истеричкой стала, слёзы сдержать не могу. Не могу заставить себя подняться. Господи, как же мне с тобой хорошо! Совершенно не хочется думать ни о чём. Но ведь надо.