– Так красиво!

Кажется, тётушку моё объяснение вполне удовлетворило. Во всяком случае она не читала нотаций и не требовала немедленно прекратить вести себя, как служанка. Терса покосилась на меня с завистью, но не посмела присесть рядом. Лишь оживлённо произнесла:

– Ах, да! Ты же давно не навещала нас из-за подготовки к свадьбе. Дедушка привёз семена этих цветов из самого Мирталиса...

– Проклятые сорняки! – зло перебила тётя и с ненавистью посмотрела на поле. – Кроме красоты никакого прока. Отец лишь горсть в землю бросил, а за год эта пахучая дрянь расползлась по всему поместью!

– Зато теперь здесь хоть что-то растёт, – с опаской поглядывая на мать, кисло скривилась Терса. – Это же чудо! Разве ты не рада, что наше поместью больше не называют «Голым»?

– Рада?! – нервно хохотнула тётушка. – Теперь его зовут «Бесплодным»! Я умоляла отца привезти удобрение, которое спасёт нас от неурожая, а он потратил пятьсот золотых на семена растения, которое не даёт никакого урожая. Я даже не помню, как этот сорняк называется!

Сурово поджав губы, она приподняла подол и, стуча каблучками, поднялась на крыльцо.

– Лаванда, – наслаждаясь ароматом, прошептала я. – Моё любимое растение.

– Ты путаешь, – Терса отрицательно покачала головой. – Это иккензор! Слышала, в Мирталисе ни одна модница не выйдет из дома, не украсив платье маленьким ароматным букетиком из этих цветов. Но они очень дорогие, потому что привозят издалека. Потому дедушка, поверив, что цветы хорошо растут на голой земле, и купил семена. Хотел обогатиться, продавая модные букеты в Гилдиаре.

Она подняла взгляд на одно из окон, где был плотно задёрнуты шторы, и тяжело вздохнула:

– Вот только здесь не принято украшать себя живыми цветами. Дедушка вставлял букетик в петличку, пытаясь соответствовать столичной моде, но соседи его высмеивали! Даже если бы согласились, кто станет покупать цветы, которые можно сорвать бесплатно? Видишь, как разрослись иккензоры? План обогащение дедушки провалился, поэтому мама в ярости. Они не разговаривают уже несколько месяцев.

Слушая девушку, я придирчиво рассматривала цветы. Внешне они походили на лаванду, и пахли точно так же. Когда Терса замолчала, я тут же поинтересовалась:

– А если продавать цветы в Мирталис?

Она иронично фыркнула:

– Пока довезём, всё уже завянет!

– Везти в горшках, – немного подумав, предложила я. – По дороге поливать.

Девушка расхохоталась и махнула рукой в сторону, откуда мы пришли:

– Хочешь привезти в столицу кучу черепков и земли? Не смеши! В столицу иккензору привозят морем, и то слышала, что не всегда в хорошем состоянии.

– А если сделать деревянные горшки?..

– Мама и дедушка уже обсудили всё, что возможно, – нетерпеливо перебила Терса и снова посмотрела на дом. – Поверь! Пока не перестали разговаривать, весь дом слышал, как они ругались.

– А почему перестали? – вспомнив, как до аварии мы с сестрой часто спорили, я улыбнулась. – Исчерпали аргументы?

После происшествия мне этого очень не хватало, ведь Ангелина во всём соглашалась со мной, невзирая на собственное мнение. Из бесконечного чувства вины я научилась делать так же, тогда-то из наших отношений исчезла искренность. То, что тётя и её отец живо спорили, отстаивая свои позиции, казалось мне правильным.

– Однажды от нас сбежал слуга, – шёпотом поделилась кузина Эстэши. – Казалось, он ничего не украл, и мы забыли. Но через месяц дедушке пришло письмо от королевского инспектора. Не знаю, что в нём, но слуги шептались, что беглец что-то наговорил, когда его арестовали в столице при попытке продать иккензор. С того дня дедушка и мама не разговаривают.