– Предания, домыслы, чудеса, – нехотя протянул Богдан. – Не храм, а какой-то исторический аттракцион.

Красуясь перед ним, Лидия подхватила:

– Крестоносцы вывезли в Европу мощи святых апостолов, часть животворящего креста, копье судьбы и погребальную плащаницу Иисуса.

– Не так много, – указала ей бабушка. – Количество реликвий, привезенных императрицей Еленой из Иерусалима, сильно преувеличено. Плащаница и прочее – более поздние наслоения.

– Что касается роли Святой Равноапостольной Царицы Елены[6], ее заслуги в распространении христианской веры неоспоримы, – сказал Чезарини.

– Но вам, мужчинам, даже в христианстве удалось узурпировать власть, – увлекшись темой, заметила Нинель Николаевна.

– Попрошу воздержаться от подобных высказываний. – Священник отложил салфетку и поднялся из-за стола. – Благодарю за совместную трапезу и приятно проведенное время.

За его спиной вскочил Себастиан, выдвинул стул епископа и проследовал за ним до выхода.

– Ну вот… – Богдан усмехнулся, оглядел стол и остановил взгляд на Нинель Николаевне. – Обидели церковнослужителя.

– К слову сказать, – вмешалась Элина, – ваше замечание про исторический аттракцион в храме Софии было неуместным.

– Не будем же мы всерьез горевать об этом? – с улыбкой справилась Нинель Николаевна. – Каждый высказал свое мнение, только и всего. Вот увидите, завтра к обеду все утрясется.

Спустя полчаса все сидевшие за столом закончили ужин и разошлись кто куда.

Элина, Лидия и Нинель Николаевна поднялись на прогулочную палубу подышать морским воздухом. Прохаживаясь вдоль борта, они продолжили разговор.

– Вы необычайно хорошо осведомлены во многих вопросах, – проговорила Элина, обращаясь к Нинель Николаевне, но ей ответила Лидия:

– Что же тут странного? Бабуля у нас профессор.

– Вот как? – приятно удивилась Элина. – В какой области?

– Она специалист по старославянскому и церковнославянскому языкам, – протараторила девочка и повернулась к бабушке: – Правильно?

– Правильно, – подтвердила та. – Вот только тебя об этом никто не спрашивал.

– Как интересно, – проговорила Элина и собралась о чем-то спросить, но Нинель Николаевна опередила ее:

– За столом я обратила внимание на ваш кулон. Позволите его рассмотреть?

– Если хотите… – Элина сняла цепочку с кулоном и протянула профессорше.

– Кусок дерева в серебре? Теплый… И такой простой, – удивилась профессорша. – Он что-то для вас значит?

– Память о матери.

– Простите, – Нинель Николаевна вернула украшение и, не сдержавшись, заметила: – На нем выжжен крест.

– И что в этом странного?

– Вы разве не иудейка?

– Мама была русской.

– Как же вы попали в Израиль?

– Вместе с отцом.

– Понимаю… – немного помолчав, Нинель Николаевна спросила: – Вас интересует раннее христианство?

– С чего вы так решили?

– Это же очевидно, такова тематика нашего круиза.

Элина замялась, не зная, как объяснить, и вдруг призналась:

– Я здесь случайно. «Олимпик» оказался первым кораблем, который шел в Тель-Авив. Мне было необходимо поскорее уехать из Бургаса.

– Значит, вы останетесь в Тель-Авиве? Обратно с нами не поплывете? – профессорша огорченно покачала головой. – Жаль. Очень жаль. На обратном пути будет остановка в Демре[7] и в Стамбуле.

– Из Тель-Авива я поеду к папе в Иерусалим, – сказала Элина.

– Вы там живете?

– Нет. Мой дом в Москве.

Нинель Николаевна с удивлением взглянула на Элину:

– Выходит, вернулись в Россию?

– Спустя несколько лет жизни в Иерусалиме возвратилась назад. По счастью, в Москве осталась родительская квартира.

Они шагали по палубе, и морской ветерок овевал их лица. Пассажиров, гулявших так же, как они, было на удивление мало. С кормы доносилась музыка, которую, в сущности, и слышно не было, лишь угадывалась вибрация низких частот.