До 1988 года я был невыездным, ездил только в «народную демократию». А с 1988-го несколько раз выезжал, в том числе в такую далекую страну, как Япония. И я всегда очень остро ощущал, что я – в своего рода небытии… Любой человек, оказавшийся там, если он будет честен перед самим собой, согласится с тем, что я сказал. Можно все время наслаждаться повседневным существованием: «Ах, я не должен стоять в очереди за продуктами! Ах, нет этой грязи и разрухи, которая в России всегда была…» Нет на Западе огромной «миргородской лужи», все чистенько, прибрано. И тем не менее – поразительная вещь: люди, оказавшиеся там, вдруг проявляют какой-то бунт по отношению к тому порядку и благополучию, к благопристойности жизни, к которой они не привыкли. Пример с икрой, который я привел, показывает это гигантское различие. Причем для человека, родившегося на Западе, это положение дел естественно и не является каким-то ущемлением его прав, а для русского оно предстает как отсутствие свободы.

Но самое сложное вот в чем: когда начинают сопоставлять Россию и Запад, всегда страшно трудно удержаться от оценочности. А ключ к тому, чтобы что-то понять, в том, чтобы отказаться от всякой оценочности. Не говорить, что Россия лучше, а Запад хуже (сам я, кстати, никогда так не думал). Может быть, это звучит надменно, но мало есть таких западников, которые бы знали и любили Запад так, как я. Я, кстати, начал с того, что написал большую книгу о западной литературе. И никогда не скажу, что западные ценности в какой-то мере ниже или хуже тех, что есть в России.

Например, большинство моих соотечественников читают с изумлением, что отец и сын на Западе, придя в ресторан, платят каждый за себя. Между тем это, если хотите, по-своему чрезвычайно удобный принцип. Потому что у нас на этой неразделенности, когда все вроде бы щедры, начинаются жуткие конфликты между людьми. В России жизнь вообще более сложна, чем на Западе. Там за время развития европейской цивилизации выработались простые, «прозрачные», полипные формы существования. Здесь же все запутано.

Мне один немец жаловался: у нас в Германии есть простые и понятные правила – если ты проводил девушку до дома, ты можешь ее на прощание поцеловать. Ты пригласил ее в театр или на концерт. Раз она согласилась, после этого ты уже можешь ее обнять. И наконец после того, как она пошла с тобой в ресторан, ты можешь с ней переспать. В России же, говорит (а этот человек долго здесь жил), совершенно возмутительно: то даешь ей огромные деньги, а она тебя отвергает, то она сама ставит тебе поллитра. В этом анекдотическом и несерьезном примере проявляется гигантское различие. Я принадлежу к тем людям (таких, к сожалению, не так много), которые способны его совершенно спокойно оценить. Я на этом так настаиваю, потому что без этого нельзя понять проблему эмиграции.

Для меня Россия и Запад – вещи равноправные и равноценные. А многие люди, которые считаются ярыми «западниками», на самом деле очень плохо, очень поверхностно знают западную культуру. Замечательный мыслитель Николай Страхов когда-то написал, что наши западники – это люди, которые знают только последнее революционное учение на Западе и, в сущности, отрицают двухтысячелетнюю западную христианскую культуру. А как раз славянофилы в высшей степени ее ценят. Есть такой замечательный критик и публицист Михаил Лобанов, «русофил». Естественно, все считают, что он ненавистник Запада. А он на свои деньги объездил всю Европу, не был только в Англии. И проникновенно об этом написал. Например, о том, как стоит около микеланджеловской «Пиеты» в Милане и размышляет, что можно здесь простоять всю жизнь – этого, как он считает, совершенно достаточно. И вместе с тем описывает ехавшего вместе с ним писателя западнического типа, который думает только о том, чтобы посидеть в каком-то модном баре.