– Каждого человека могут одолевать сомнения и тревоги. Путь воина всегда прямолинеен и тверд.

– Думай своим умом, а не слепо следуй книгам храмовников.

– У меня есть дело, которое требует завершения. Позже можно будет удрать через клоаку, я уже посмотрела несколько путей отхода.

– Какая-то у тебя нездоровая тяга к выгребным ямам, – вздохнул Ерикан. – Хорошо. Но это твой выбор, и все его последствия тоже лежат на тебе.

– Будто когда-то было по-другому, – буркнула Юти.

Но все же они пробрались к вратам вдоль крепостной стены, да так ловко, что никто из нищих даже не обратил на них внимания. Уж слишком оказались попрошайки увлечены рассказом Гомира, который и не думал останавливаться, приправляя свое блюдо под названием «Ветеран-перевертыш» все большими специями. Да и Юти с Ериканом были все-таки не самыми последними кехо.

У врат в город, аккурат под опускающейся решеткой, их остановила стража, брезгливо разглядывая. Одаренная понимала, что выглядят они сейчас не самым лучшим образом. Ерикан за время, проведенное в столице, ни разу не стирал одежду, впрочем, как и Юти.

– Куда?

– Помолиться в это трудное время за здоровье Императора и его солдат, – смиренно ответил учитель.

– Ты пьяный, что ли? – спросил закованный в сталь воин, пытаясь вглядеться в васильковые глаза, и даже потянул воздух носом. – Вроде нет. Значит, просто умом слабый?

Это тоже было причиной легкого восхищения Одаренной. Даже после самой грандиозной попойки Ерикан поднимался утром свежим и бодрым, без тени похмелья. На родине Юти умение мужчин пить, а тем более после многочисленных пиршеств выглядеть и чувствовать себя превосходно, почиталось не меньше чем наличие дара.

Учитель сложил ладони лодочкой, забормотав «Здравницу» – одну из самых распространенных молитв. Юти последовала примеру Ерикана, поняв, какую роль примерил на себя старик. А сама тем временем наблюдала за солдатами.

Почти полтора десятка. Юти думалось, что где-то неподалеку еще бродят патрули. Учитель в очередной раз оказался прав: выбираться будет намного сложнее, чем проникнуть внутрь.

– Да пропусти ты этих блаженных, – бросил другой стражник. – Видно же, что они из Подконструкта.

– Возиться потом с ними, – вяло пробурчал солдат, но все же махнул рукой, мол, проходите.

Юти обратила внимание на очередь пеших людей, повозок с хрипящими волами, всадниками, большей частью из амиста. За то время, пока не было миели-яснознанца, здесь опять набилось порядочно желающих покинуть Конструкт.

Еще девочка заметила, что город будто проснулся после долгого сна, как улей поутру. Только с той лишь разницей, что в роли пчел здесь выступали местная стража, легионерские пехотинцы (Аншара весть каким образом тут оказавшиеся), служащие Дома Правды, егери и, само собой, Вороны. Последних, к счастью, они встретили лишь дважды, да и то издалека.

Ерикан не пошел по аллее Праведников вдоль ровных расчищенных площадок на месте былого пепелища. Учитель, как только представилась возможность, змеей скользнул к дальним руинам на возвышении, потом к другим. Старик чувствовал себя на своем месте в этом громадном и задыхающемся от собственной же обширности городе.

Юти даже глазом не успела моргнуть, как они по одному из мостков через незамерзающие каналы Конструкта выбрались сначала на проспект Ветеранов, а после на еще какую-то улицу, уже незнакомую Одаренной.

Девочка не волновалась, полностью вверив их судьбы в руки Ерикана. Так уж повелось: когда наставник не учил ее, не пытался разозлить или не испытывал, а делал что-то сам, ему можно было полностью довериться.