Знакомство с людьми по-настоящему талантливыми у Ленки почему-то не затягивалось. Например, она никому не показывала автограф известного поэта (действительно поэта, а не попавшего в струю рифмоплета). Это было прощальное двустишие, посвященное ей, Астраханцевой:

Так хочется прослыть интеллигентной…

Но хромосомы выдают, мешают гены…

Не бог весть какая поэзия, – маэстро, сочиняя сей шедевр, был, сказать по правде, уже изрядно пьян. Но Ленка листок с неровными строчками, датой и подписью не выбрасывала – чем черт не шутит, вдруг когда-нибудь – после смерти – произведут из известных в гении и начнут продавать на аукционах всякую ерунду: кресло, продавленное гениальным задом; навевавшие вдохновение домашние тапочки; и такие вот, спьяну щедро рассеянные по многочисленным знакомым мятые бумажки…

Подобно прочим околобогемным завсегдатаям, случалось ей порой мелькнуть и на экране – в массовке, фоном для заезжей или местной знаменитости. Но в последний раз теледеятели увековечили Ленку по иному поводу. И – это оказалась самая неудачная съемка в ее жизни.

Астраханцеву увидел человек, раздающий все долги.

Долг Ленке он считал одним из главных.

05 августа, 09:41, ДОЛ “Варяг”, медпункт.

Нина Викторовна, врач “Варяга”, отработала всю жизнь в системе школьного здравоохранения. Тридцать лет борьбы с юными симулянтами весьма закаляют характер и нервы, но она не смогла сдержать возмущения.

– Да что же это твориться? Совсем свихнулся от жадности… Как я могу принять ребенка без карточки, без справки о прививках?! А если проверка от райздрава? Что тогда?

Тирада была обращена не к белоголовому мальчику, скорее к отсутствующему Горловому. Тамерлан и не слушал. Он внимательно рассматривал шкаф, набитый медицинскими карточками детей и сотрудников.

– Сними футболку, я тебя хоть осмотрю, – сказала Нина Викторовна другим тоном.

Тамерлан взглянул на нее, словно не понимал, о чем речь. Протянул руку к шкафу. Сказал:

– Здесь – истории болезней детей? А здесь – сотрудников? Надо просмотреть. Все. Сейчас. Заприте дверь.

Удивиться Нина Викторовна не успела…

Встала и двинулась к двери механической походкой робота. Лязгнул засов.

05 августа, 09:52, ДОЛ “Варяг”, кабинет Горлового.

Совещания у начальника лагеря всегда отличались занудностью.

Лучше бы Горловой просто зачитал вслух этот патриотический циркуляр, думала Света. Чем вот так пересказывать своими словами… И до чего же он упивается канцелярскими оборотами…

Света пододвинула к сидевшему рядом Лешке листок, на котором маршировал смешной пузатенький чертик, держащий наперевес винтовку с примкнутым штыком – кривым, как турецкий ятаган. Мордочкой чертик-патриот крайне напоминал физрука ДОЛ “Варяг”, то есть Лешу Закревского.

Он (Леша, не чертик) немедленно разулыбался и быстрыми штрихами стал пририсовывать другого бесенка – тощего, с встрепанной шевелюрой, целящегося в неведомого противника из огромной пробирки…

– Далее. Светлана Игоревна! – Горловой легонько стукнул карандашом по блокноту. Света выпрямилась на стуле и торопливо перевернула разрисованный чертиками листок.

– Вам необходимо составить список книг по военно-патриотической тематике и заказать их согласно этого списка, – Горловому чем-то понравились последние слова и он со вкусом повторил их еще раз, – … согласно этого списка через коллектор.

– Но… – Света замялась. – Я не представляю, что должно войти в подобный список…

– Гм… – Начальник лагеря задумчиво полистал циркуляр. Он и сам не особо представлял, что скрывается под этим полузабытым термином: военно-патриотические книги. – Алексей Юрьевич, может быть вы, как человек служивший и даже, гм-м, воевавший, подскажете Светлане Игоревне?