На пятом полотне была изображена леди Клементина Фог-Смог. Одетая в рыцарские доспехи гирудина восседала на вороном жеребце, вставшем на дыбы. Развевался на ветру черный полупрозрачный шарф. Блестели черные латы, на клинке воздетого меча играл лунный свет. Леди Клементина могла менять свои обличья, как перчатки, но предпочитала появляться в образе прекрасной молодой дамы в черном платье. Император Морой так описал ее в своем стихотворении:

Леди Клементина отличалась от своих братьев-гирудов необыкновенной красотой. Темно-фиалковые глаза придавали ее лицу удивленно-невинное выражение из-за того, что их внешние края были расположены выше, чем внутренние. Однако воздушная и хрупкая на вид леди Фог-Смог не уступала в силе и холодной бесчувственности братьям. Число ее жертв за многие столетия кровопийственной практики не поддавалось исчислению.

Шестой и последний портрет был пуст. Остался лишь задний план, изображавший кремнистую дорогу, извивавшуюся среди унылых серых холмов и уходившую за горизонт. Лорд Саймон Пилгрим, известный умением мгновенно перемещаться в пространстве, покинул портрет, спустился в тронный зал и теперь стоял у шахматной доски, внимательно изучая диспозицию. На нем был длинный, до самых пят, темно-коричневый плащ. Большой складчатый капюшон почти полностью скрывал его лицо.

– Твое положение безнадежно, Нигредо, – бесчувственно произнес Саймон, откидывая капюшон. – Мат белому королю.

– Но ведь ты пришел не для того, чтобы сыграть с нами в шахматы?! – воскликнул император. – Не томи, Саймон. У тебя есть новости?

Очертания Пилгрима начали терять четкость, и вдруг он полностью растворился в воздухе, а через мгновение возник у камина: теперь капюшон у него был откинут. Гируд стоял спиной к императору, протягивая к огню озябшие узкие ладони. Он выглядел значительно старше своих братьев. Голова и морщинистое лицо Саймона были полностью лишены растительности. Обтягивающая череп пергаментно-прозрачная кожа с синими прожилками в колеблющихся отсветах камина отливала желтизной. В его выцветших глазах навеки поселилась усталость. Даже презрительно выпяченные над раздвоенным подбородком губы были не красного, как у других гирудов, а бледно-пунцового цвета. Однако за обманчивой внешностью немощного, изможденного старца скрывались и деятельный ум, и хватка хищника.

– Холодно, – произнес Саймон глухим голосом, отстраненно всматриваясь в языки пламени, которые при каждом его движении, словно в испуге, жались к стенке камина. – Да, ты прав, император. Новости есть. Мы отыскали Свершителя.

– Рад это слышать, – едва заметно оживился император. – И кто же он?

– Великий магистр Лиги Саламандры. Мои кинжальщики нашли его.

– Надеюсь, они его остановили?

– Ценой собственного существования, повелитель. Оба мертвы. Ты ведь знаешь, эти саламандриты никогда не сдаются без боя. Он дрался, как загнанный в угол зверь, но они справились. Пророчество Теофила не исполнится, ибо Свершителя больше нет.

Сидевший на столе с картой Нигредо захлопал крыльями и дважды каркнул. Эдвард Морой развернулся и вопросительно взглянул на ворона:

– Ты хочешь сказать, что это не так? Свершитель пророчества жив?

Нигредо каркнул один раз и наклонил голову в знак согласия. Император с недоверчивым видом повернулся к Саймону: