– Ох ты и дурак! В милицию?! Да я как-то попал после получки в вытрезвяк, так зарплата вся испарилась. Ничего не отдали, ещё и отдубасили! Ну и дурак ты…

– Ладно, проехали. Подожди, я оденусь получше, чтобы солидно выглядеть, и пойдём.

На душе у Григория Михайловича было противно, и одевался он молча, слушая болтовню «друга».

И вот в солидном виде (Григорий был в костюме и белой рубашке с галстуком) они двинулись по улице Красноармейской – к общежитиям, где жил Сашка.

Операция по вручению денег прошла успешно, жена дворника обалдела от подарка судьбы и не знала, куда девать руки. Пришлось пить чай. Григорию было не по себе, но роль нужно было отыграть полностью. И вот, наконец, он на улице. Домой шёл быстро, пытаясь проветриться и избавиться от всего неприятного. Быстрая ходьба обычно наводила Григория на множество интересных идей – хоть записывай – но сегодня была пустота. Дома он сел за стол и задумался. Когда один участвует в преступлении, то шанс его скрыть высокий. Если два – то шанс падает минимум в два раза, а если три – то он уже становится небольшим… Такие невеселые мысли лезли в голову.

«Надо уехать подальше, хотя бы на время», – пришла новая мысль, и он ухватился за неё. Точно, уехать надо. Но куда? Он начал перебирать варианты. Их было мало: племянник отпадал сразу, только к друзьям, но их всего двое. Один, Максим, жил в деревне, на севере области, туда он ездил иногда на рыбалку; второй, Николай, уехал в Сочи, и с ним Григорий созванивался давно. Оба семейные. К Максиму поехать можно, но не будешь же жить у него постоянно, да и как к нему с деньгами ехать? Где хранить, где тратить? Там все на виду…

В Сочи проще: город большой, богатый, но жулья много, да и люди там быстро портятся, говорят. Николай, когда уезжал, целый год звал в гости, а сейчас уже не приглашает…

Варианты закончились.

Ночью он спал беспокойно, несколько раз вставал, выходил курить, пил кофе, но так и не выспался, а с семи утра уже не ложился. На улице повалил снег, а Сашки не было. Прошёл ещё час, но тот не появлялся. Григорий стал одеваться, пошёл в соседний подъезд, взял лопату и стал чистить снег. К одиннадцати утра он управился со снегом и пошёл домой к дворнику. Квартира была заперта, на звонок никто не отвечал. Он хотел уже уходить, когда из соседней комнаты показалась голова женщины:

– Вы к Муравьевым? Жена на работе, а муж как вчера загулял, так и не возвращался ещё. Вчера Мария, его жена, приходила: говорит, на работу хорошую устроился, аванс дали – и загулял. Плакала…

– Спасибо. Скажите, что с работы приходили, ждут ещё.

«Вот черт! Трезвый – человек как человек, а пьяный – уже совсем не человек. Зря я с ним связался», – ругал Григорий себя всю дорогу. Стал варить обед, решил приготовить щи. Он любил щи, часто вспоминая те, которые готовила мама – с печки, наваристые, не то, что на плите. А может, там, в тех щах, была мамина душа? «Сколько лет я уже не был на могиле у мамы? Семь или десять?» – он начал вспоминать, но так и не вспомнил. «Надо бы съездить», – подумал он и остановился. Сколько раз он говорил себе и не ехал, хотя мамина могила находилась в соседней области, в пяти часах езды… «В следующем году обязательно съезжу, – твёрдо решил он. – Памятник поставлю и оградку». Ему стало легче от такого решения, но пришла мысль: а кто к нему придёт на могилку? Может, написать заявление на кремацию? «Вот черт, пошли же мысли!» – отругал он себя.

А щи уже сварились. Под щи он решил выпить рюмочку-другую водки. Достал начатую бутылку, поставил рюмку, налил тарелку щей, насыпал перец и вдруг услышал звонок. Он подошёл к двери, спросил: