Сообщение не успокоило Романа – чувство тревоги возросло. Во время перемены Роман позвонил деду:
– Что баба сказала?
– Так спит она еще.
– Сходи, посмотри. Вдруг она заболела!
– Сейчас гляну… – через минуту дед сообщил, что бабушка все еще спит, раскинув руки, как птица.
– Ты пульс пощупай! – Роман не выдержал. – Трудно, что ли?!
– Ты что удумал? Типун тебе на язык!
– Пощупай! – Роман не отступал. Дед решил сделать так, как говорил внук, поэтому сбросил звонок.
Через минуту пришла смс: «Сопит. Значит, пульс есть…» Роман подбежал к Вере и попросил полторы тысячи рублей взаймы, а после школы пошёл в DNS, где купил приставку к телевизору, о которой так мечтала бабушка – она хотела смотреть фильмы по интернету, а не те глупые сериалы, которыми заполнили телеэфир.
Дед лишь молча наблюдал за установкой приставки, а после, наедине с ним, скупо поблагодарил:
– Спасибо! Кружку не надо, купил уже.
Вечером он скинул внуку три тысячи рублей на карту, а когда внук спросил, почему дед так поступил, он ответил: «Просто захотелось». Через три дня дед узнал, что супруга тоже послала деньги внуку, и заметил:
– Тебе не надо было посылать, а то подумает, что ему должны за доброту платить…
– А сам зачем посылал?
– Приставка была тебе нужна – он ее купил. Мне просто захотелось… – дед помолчал, а после добавил: – В детстве у меня была мечта. Я хотел свозить родителей в Москву. Им говорил об этом. И ведь мог, но не свозил…
А три розочки, навострив ушки, впитывали влагу и источали нежный свой аромат… А через три дня опустили головки без землицы нашей.
Подарок судьбы
Деньги портят человека, но безденежье портит его ещё больше… Утро не заладилось. Григорий Михайлович встал тяжело. Шея повернулась в правую сторону и держала плохо, казалось, что она вот-вот свернётся совсем. Жена Григория умерла десять лет назад, с того времени он жил в двухкомнатной квартире один. Он вышел на балкон – небольшой, забитый вещами, связанными с рыбалкой: рюкзаками, из которых торчали удилище спиннинга, сачок, ватные штаны, прорезиненный костюм, две пары сапог (одни резиновые, вторые тёплые), коробка с блеснами, воблерами и другой подобной атрибутикой.
На улице тускло горел фонарь, и в его свете, возле зачуханной берёзки, греб дворник, нарушая тишину раннего утра. Григорий Михайлович закурил дешёвую толстую противную сигарету «Донской табак», откашлялся и крикнул дворнику:
– Сашок, привет! Не даёшь людям спать?
– Привет, Михалыч! Иди сюда, покурим вместе.
– Сейчас кофе налью.
С двумя кружками кофе вышел из квартиры, ногой захлопнув дверь. Квартиру закрывать не стал. «Взять все равно нечего, да и лишний раз нагибаться, ставить кружки на пол неохота», – пронеслось в голове. На улице они с Сашкой сели на ступеньку и задымили. Сигарета вместе с кофе не казалась противной.
– Сегодня праздник, 7 Ноября, – вспомнил Сашка, – раньше бы уже на демонстрацию собирались. Бутылочку бы брали, закусон…
– Да, были времена! – согласился Григорий. – А что, весело было, хотя и мерзли. Песни пели, выпивали…
– Мы много стояли на проспекте Фрунзе, – дворник помнил праздник.
Воспоминания оживляли прошлое, оно казалось милым. Сашка посетовал, что нынче начальник ЖЭУ не хочет давать премию в тысячу рублей к Новому году, раньше давал, а теперь не хочет – дескать, и так много получаешь. Григорий посочувствовал, произнёс что-то обидное про гниду капитализма и вызвался помогать дворнику. Снег приходилось выносить к тротуару, где стояли два мусорных бака. Минут десять они работали, изредка перекидываясь словами. Когда в очередной раз Сашка уносил снег, Григорий обратил внимание на сумку, лежавшую возле бака. «Хорошо люди живут, такие вещи выкидывают», – подумал Григорий. Сумка оказалась тяжёлая. Он расстегнул замок и увидел пачки пятитысячных купюр.