– Ты еще ничего не предложил кроме туманных обещаний.

– Как тебе предложение войти в историю?

– Снова туман.

– Или же страх, что тебя обманут, собьют с толку. Не бойся, я слишком стар, чтобы обманывать.

– Не очень-то старым ты выглядишь, – Пилс потянулся за рюмкой, решив, что лучше будет напиться и забыть утром обо всем, что случилось в эту ночь.

– Не все в этом мире является тем, чем кажется, – сказал Юругу. Или же не сказал, а подумал?

На мгновение Пилсу показалось, что он каким-то странным образом смог услышать его мысли. Он осторожно поднял глаза, посмотрел на своего нового знакомого. Юругу сидел напротив него, не двигался, почти не дышал.

– Если бы ты сейчас рисовал мой портрет, то что бы родилось на твоем холсте, художник? – спросил он Пилса чужим голосом, проникшим в голову.

– Как такое возможно? – прошептал Пилс. – Это что, какой-то трюк?

– Можно и так сказать, – произнес голос в его голове. Голос, принадлежавший кому угодно, кроме Юругу. Красавец малани был лишь оболочкой, которой управлял кто-то более сильный, более древний.

– Все верно, художник, – услышал Пилс безмолвное согласие.

– Кто ты такой, черт возьми?

– Ты знаешь.

– Нет, – Пилс затряс головой, увидел, как вздрогнула рука Юругу. Вернее, не рука – воздух вокруг нее, едва заметно преломив свет. Страх парализовал тело Пилса. Или же не страх? Он пытался пошевелиться, но не мог – сил хватало лишь смотреть, как к нему приближается нечто, покинув тело Юругу.

– Очень сложно найти сильное тело, – говорил голос в его голове. – Еще сложнее найти слабый разум в сильном теле. Особенно если это малани.

– Почему малани? – Пилс поборол немоту, отшатнулся назад, вжался в спинку стула.

– Малани не так молоды, как все остальные.

– Молоды? – Пилсу начало казаться, что пока он говорит, с ним ничего плохого не случится. – Как они могут быть молоды, если они самая древняя раса?

– Не самая.

– Это невозможно.

– Ты так думаешь? – спросило Пилса застывшее перед ним нечто, которое невозможно было видеть, лишь чувствовать, знать, слышать в своей голове.

«Не молчать! Не молчать! Не молчать!» – говорил себе Пилс, все еще веря, что слова могут спасти. Но спасти от чего? Кто перед ним? Призрак? Дух? Очередная новая технология, способная свести с ума? Обман или реальность? Вымысел или неизбежность жизни? История или древняя фальсификация… древнее малани…

– Ты не можешь быть перворожденным, – сказал Пилс. – Это легенда, вымысел.

– Тогда что ты видишь сейчас?

– Не знаю. Безумие, подделку. Может быть, я пил слишком много и сошел с ума.

– Или легенды просто вдруг оказались правдой.

– Нет! – Пилс сильно вспотел, но не заметил этого. – Ты просто смеешься надо мной!

– Как старший над ребенком?

– Ты не можешь быть Номмо. Не можешь быть перворожденным!

– Боишься утратить свою исключительность, малани?

– Даже если перворожденные и существовали, то они умерли давным-давно.

– Они просто перешли на новый уровень. Без времени и пространства. Они…

– Они? – зацепился за услышанное слово Пилс. – Ты сказал: они? Они – не мы! – ему захотелось рассмеяться. – Выходит, ты не один из них. Выходит…

– Они просто не взяли меня с собой.

– Не взяли? – Пилс обмяк, сдался. – Но…

– Так решили наши первопредки.

– Кто?

– Те, кто был до нас и дал жизнь нам, как мы дали жизнь вам – малани, – дух вернулся в тело красавца Юругу. – Ты знаешь, что такое вселенский хаос, художник? – спросил он Пилса голосом Юругу. – Знаешь, что в этом хаосе скрыто порядка во много раз больше, чем ты можешь себе представить? – он потянулся за стопкой, выпил. – Вся наша вселенная – это одна большая дорога. А у каждой дороги есть начало и конец, художник. У каждого мира есть свой расцвет и свое падение. Свое добро и свое зло. Свой свет и своя тьма. Своя половина… – он закрыл глаза, замолчал.