Когда подошел заказанный для него автомобиль, он, насквозь промокший, залез в салон и велел шоферу ехать в Редмановский угол – так они между собой называли квартал, где располагался жилой комплекс, в котором жили многие ответственные сотрудники «Редман Интернэйшнл», включая его самого, Селину и Дайану Крейн. Не желая встречаться ни с кем из них, Эрик прошел прямо в свою квартиру, где сразу же уснул, даже и не вспомнив о побоях, нанесенных Лиане Редман.

Теперь, стоя под горячим душем, Паркер осознал всю ненормальность того, что он сделал с Лианой. Избиение девушки ремнем было более чем серьезной ошибкой. Не пригрози он ей, она наверняка обратилась бы в полицию или к своему отцу, и сейчас, скорее всего, он находился бы не в своей ванной комнате, а в камере.

Интересно, подумал он, как долго она будет хранить молчание? Поверила ли она его угрозе? Когда ее злость возобладает над остальными чувствами – а он знал, что такое наверняка случится, а может, уже и случилось, – рискнет ли она предположить, что он, угрожая ей, попросту блефовал, и пойдет в полицию? Или к Джорджу?

Эрика, вышедшего из-под душа, вдруг как громом поразила мысль о том, что, избив Лиану, он тем самым дал ей повод шантажировать его. Лиана знала, сколько сил он положил на то, чтобы достичь своего нынешнего положения в компании. Она знала, какое значение имеет для него его репутация в компании «Редман Интернэйшнл», да и сама работа в ней.

Если она захочет, она одним махом сможет разрушить все, ради чего он трудился все эти годы.

Натянув синие спортивные штаны и старую выцветшую футболку, Эрик решил, что надо позвонить Селине и объяснить ей все, чему она стала свидетелем прошлым вечером. Если он отложит это на потом, неприятности приобретут более серьезный характер.

Пройдя в гостиную, он набрал номер Селины. Если она расскажет отцу о том, что видела, он был уверен, что Джордж тут же выставит его с работы и все эти годы борьбы за место под солнцем пойдут прахом.

Слушая гудки, он думал о Лиане. Если он потеряет из-за нее работу, то сделает так, что прошлая ночь покажется ей веселой вечеринкой.

Телефон не отвечал. Эрик положил на место трубку, обулся в стоптанные мокасины и пошел в квартиру к Селине, которая была двумя этажами выше. Там на его звонок тоже никто не ответил. Или ее не было дома, или она просто не подходила к двери.

Вернувшись к себе, он набрал номер консьержа.

– Я собственными глазами видел, как она входила в подъезд в районе одиннадцати часов вечера, мистер Паркер. Нет, из здания она не выходила. В этом я уверен. Хорошего дня и вам, сэр.

Эрик положил трубку. Значит, она у себя. Он хотел воспользоваться своим ключом от ее квартиры, но, хорошенько подумав, решил, что лучше этого не делать. Сейчас она не желает иметь с ним ничего общего. Если он заявится к ней в квартиру без приглашения, она или выставит его сама, или попросит охранников сделать это. В этом Эрик был абсолютно уверен.

Все кончено. В глубине души он понимал, что его отношения с Селиной закончились. И все по вине Лианы.

Распахнув стеклянные двери, он вышел на террасу, где стоял тонкий аромат только что распустившихся роз, смешанный с легким запахом просыпающегося города. Под ним проходила оживленная Пятая авеню, шумели деревья Центрального парка, солнце золотило своим светом крыши сверкающих лимузинов и громадные вязы.

Когда он был еще мальчиком, его заветной мечтой было иметь квартиру в Нью-Йорке. И пока в один прекрасный день она не сбылась, он вдруг понял, что никогда до этого дня не мог надеяться, что будет жить на Пятой авеню. Возможно, в Вест-Сайде или на Манхэттене, может быть, в какой-нибудь старомодной квартире-студии в Ист-Сайде, но уж никак не на Пятой авеню. И уж никогда, ни за что на свете с видом на Центральный парк.