Лера сделала телевизор потише – по всем каналам повторяли одно и то же. Дотошные энтэвэешники упомянули и о ней, сказали, что в отеле погибший лидер правой фракции встречался с главным редактором газеты «Власть и Деньги» Валерией Любановой. О том, что Ахмет Баширов оказался поблизости от места преступления, упомянули тоже, но вскользь, как бы давая понять, что господин Баширов, конечно же, не может быть ни в чем замешан и даже подозревать его глупо.

Мелисса Синеокова трубно сморкалась в ванной, лила воду и вздыхала.

Лера нервно ходила по комнате из угла в угол.

Мелисса все не выходила. Лера остановилась и прислушалась.

– Мила! Сколько можно?! Ну, выходи уже!

Вода перестала течь, вздохи тоже прекратились, и на пороге показалась знаменитая писательница.

– А?

– Ты что, оглохла? Выходи, хватит там сидеть!

– Да я уж вышла, – справедливо заметила писательница.

Мимо Леры она протиснулась к широкой кровати, застланной льняным покрывалом, улеглась и до подбородка натянула плед – мерзла. Лера снова принялась ходить, и звук ее каблуков ввинчивался Мелиссе прямо в голову и затихал, только когда Любанова ступала на ковер.

– Ну? – остановившись, спросила Лера. – И что ты на все это скажешь?

И она кивнула на телевизор, в котором, теперь уже без звука, показывали все то же самое – Исаакиевскую площадь, высокие двери отеля, угол Большой Морской и полосатые ленты, огородившие «место происшествия».

– А что я могу сказать? Я толком ничего не видела. Я сидела, а он мимо меня проскочил, очень быстро. Никаких примет я не запомнила. Да они меня уже спрашивали! – и Мелисса тоже кивнула на телевизор.

– Ну, ты же у нас автор детективов! Что тебе подсказывает твое детективное чутье?

– Да ничего оно мне не подсказывает, – сказала Мелисса и повернулась на бок. Ее знобило, температура, как видно, поднималась. – И вообще мне на него наплевать. Убили и убили.

– Ты что? – как будто даже обиделась за Германа Садовникова Лера. – С ума сошла?!

– Да ну его, – пробормотала Мелисса и прикрыла глаза. – Я его терпеть не могу.

– А меня? – спросила Лера, подсаживаясь к ней на кровать. – Меня ты можешь терпеть?

Не открывая глаз, Мелисса улыбнулась.

– Тебя пока могу.

– Тогда расскажи мне, как все это было.

– М-м-м… Ну, зачем тебе? Или ты хочешь провести независимое журналистское расследование?

– Я хочу понять, что происходит, – твердо сказала Лера. – Потому что у меня такое впечатление, что меня сдали.

Мелисса открыла глаза.

– Кто? Кому? Зачем?!

– Кому и зачем не знаю. А сдал Сосницкий.

– Он же твой… патрон. Зачем ему тебя сдавать?

– Я не знаю! – нетерпеливо сказала Лера, – понятия не имею! Вот слушай. Да не спи ты, а слушай, горе мое!

– Я слушаю, слушаю, – пробормотала Мелисса, подтянулась и села.

– Мы должны были подписать с Садовниковым договор о сотрудничестве. О том, что в нашей газете в оставшиеся до выборов полтора года будут выходить материалы о нем как о кандидате в президенты. Сосницкий дал добро, и мы поняли, что поддерживаем Садовникова. Толком я не знаю, обещал ли он «России Правой» еще и денег, но наш договор как раз… денежный. Потому что материалы мы, как ты сама понимаешь, размещаем не бесплатно.

– Ну да, а как же иначе. Конечно, за деньги.

– Я была уверена, что мы подпишем договор и потихоньку начнем его раскручивать. По крайней мере, Сосницкий дал мне понять, что именно так все и будет. Как обычно. Потом, правда, я усомнилась, но это… другой разговор.

– Какой другой?

Лера нетерпеливо передернула плечами и заправила за уши буйные черные кудри, которые лезли ей в глаза и мешали говорить.