Оракул! А куда он делся после обряда? Как он так хорошо ориентировался в окружающей остановке, будучи слепым? Эти вопросы как-то сами возникли у меня в голове, подталкивая мозг к анализу ситуации, и к неутешительным выводам.

Выбраться я не могу, приходиться ждать. Если б Ворон хотел меня убить, то убил бы сразу, значит, я нужна живой. Не факт, что живой я пробуду долгое время, но явно убивать он меня здесь не будет, а когда извлечет из этого колодца, то можно попробовать бежать.

Для чего я нужна Ворону? Он совершил нападение в начале обряда, а значит, чего-то ждал. Ждал, пока меня наполнит магия мужей? Но тогда надо было меня похищать после консуммации. А может, я нужна ему не наполненная магией, но готовая принять ее?

Он перспективы мне стало жутко, я сглотнула образовавшийся ком в горле.

Так, надо не накручивать себя. Действовать и анализировать надо с холодной головой.

Я начал мерить свою камеру шагами, восемь шагов в одну сторону и семь в другую. А колодец-то не круглый. Я снова подняла голову к небу. На небе виднелись мириады звезд, они были прекрасны. Но любоваться ими мне мешал страх. Страх за свое будущее, страх за своих мужей.

Я снова осмотрелась вокруг. Пусто, ни тряпочки, что бы одеться, ничего вокруг. Ничего. Села опершись спиной о стену колодца, обняла колени, так было немного теплее.

Посмотрела на свои руки, на кисти обеих рук красовались брачные татуировки, которые витиеватым рисунком поднимались к локтям. Узоров было пять. Неужели Дориан жив? Неужели его смогли спасти? О, великая Праматерь и все боги этого мира, умоляю, пусть он будет жить.

Снова посмотрев на свои татуировки, я обратила внимание, что рисунки, которые ранее были пустыми, сейчас были будто мутными. Мутность была разных цветов, я оттерла кровь с рук, чтобы рассмотреть яснее. И правда. На руках вился красноватый узор, он переплетался с синим, опоясывался черным, серым и стальным. Это цвета магий моих принцев, значит, они все живы. А может, они отдали мне свою магию и теперь это она светится у меня на коже?

Одни вопросы. Я прислушалась к себе, заглянула внутрь себя, в свои ощущения. Нет, они точно живы. Они не могли так просто умереть. А уж вредина с синими волосами уж и подавно. Он не мог так просто бросить меня.

Погруженная в свои мысли я так и просидела до утра. Вот уже забрезжил рассвет, и первые лучи летнего солнца начали попадать в мою темницу, согревая меня.

Я встала и начала ходить, разминая затекшие ноги и руки, подняла голову к небу, и подставила лицо, закрыв глаза, солнечным лучам, нежась в их тепле.

Мое внимание привлек крик птиц, и, открыв глаза я увидела, как над моим колодцем вьются птицы, как стервятники, делая круги и дожидаясь пока их добыча не сможет дать сопротивление.

Не дождетесь! Я погрозила им кулаком, и отвернулась.

Когда я снова подняла глаза вверх, одна из птиц, черная как смоль, начала медленно спускаться в колодец.

Кажется за мной пришли! Ну, что ж, посмотрим кто кого. Я так просто не сдамся.

Чемближе спускалась птица, тем отчетливее я могла ее рассмотреть. Блестящие, словно покрытые лаком крылья, переливающиеся на свету. Лапы с острыми когтями, готовые вцепиться в меня.

Я отошла вплотную к стене колодца, и прижалась к холодному камню. Стыда за свою наготу не было, страха тоже. Былая тупая ярость и злость.

Птица чуть быстрее замахала крыльями и я прикрыла на секунду глаза, а когда открыла, то передо мной стоял Федор Воронов, хотя так ли его зовут? Неизвестно.

Я смотрела в упор в эти неестественно черные глаза. Красивые черты лица исказила улыбка.