– Именно так. Да, убийца мог на него поспеть.

– Начальник станции описал велосипедиста?

– Он сообщил, что, по словам проводника, это был обычный джентльмен лет тридцати – сорока, в сером костюме и низко надвинутом на лоб клетчатом кепи. Чисто выбритый, среднего роста, в больших очках с затемненными стеклами.

– А вот это подозрительно, – заметил Уимзи. – Как думаете, проводник сможет его опознать?

– Наверное. Он сказал, что джентльмен разговаривал как англичанин.

– Правда?

Уимзи еще раз мысленно перечислил всех шестерых подозреваемых. Уотерс вырос в Лондоне и разговаривал на классическом английском языке, преподаваемом в школах. Стрэчен, хотя и был шотландцем, говорил с английским акцентом, поскольку обучался в Харроу и Кембридже. И все же он был достаточно высоким человеком. Вряд ли на станции в Герване видели именно его. Гоуэн двуязычен. Он разговаривал на прекрасном английском с Уимзи и переходил на шотландский в общении с местными жителями. Однако пышная шелковистая борода Гоуэна никогда не знала бритвы и делала своего обладателя местной достопримечательностью, на которую советовали взглянуть всем гостям Керкубри. Грэм сумел бы составить конкуренцию любому лондонцу и говорил по-английски так, что мог сойти за своего даже в Оксфорде. Его пронзительно-голубые глаза – весьма запоминающаяся деталь. Это их прятал за темными стеклами таинственный незнакомец? Шотландский выговор Фаррена не спутаешь ни с чем. Его точно никто не принял бы за англичанина. Да и сам он личность примечательная: широкие мускулистые плечи, спутанные светлые волосы, блеклые глаза, недовольно надутые губы и тяжелая челюсть. Фергюсон говорит с шотландским акцентом, хотя и не употребляет в речи шотландских слов, и обладает заурядной внешностью.

– А тот джентльмен ничего не рассказал о себе? – внезапно спросил Уимзи, прервав размышления.

– Нет. Он появился на станции, когда поезд уже стоял у платформы. Но вскользь упомянул о том, что слишком поздно выехал из Баллантрея. Он взял билет до Эра, и его велосипед пометили соответствующим образом.

– Уверен, это нам удастся проследить.

– Я уже послал запрос в Эр и Глазго. Надеюсь, там что-нибудь вспомнят.

– А может, и нет, – возразил Уимзи. – Кстати, я тоже времени даром не терял. – Он достал составленный им же самим список подозреваемых. – Имейте в виду, что этот список может быть неполным. Однако нам известно, что разыскиваемый нами человек – художник. А это значительно сужает круг подозреваемых. Все эти шестеро людей, так или иначе, имели зуб на Кэмпбелла, хотя некоторые из мотивов могут показаться незначительными.

Сержант внимательно изучил список. Сэр Максвелл последовал его примеру. Полномочия последнего распространялись не только на Керкубри, но и на Уигтауншир, поэтому он в той или иной степени был знаком со всеми проживающими здесь художниками, однако не слишком хорошо разбирался в искусстве, а интересовался военным делом и охотой.

– Знаете, – добавил Уимзи, – у двух человек из данного списка есть алиби. Фергюсона видели на станции Гейтхаус. Он садился в поезд отправлением в девять ноль восемь. Купил билет до Глазго, и велосипеда при нем не было. Там сейчас открылась выставка картин, и Фергюсон наверняка поехал именно туда. Уотерс также отправился в Глазго поездом с отправлением в восемь сорок пять со станции в Керкубри. Его сопровождали мисс Селби и мисс Кохран. Встретившись на выставке, эти двое лишь подтвердят алиби друг друга. Стрэчен не ночевал дома. Вернулся к ленчу, да к тому же с синяком под глазом. Относительно происхождения данного синяка он явно солгал. И Уимзи вкратце пересказал содержание своей беседы со Стрэченом и его дочерью Мирой.