Что ж, с компаньоном-медиумом у Полины прибавится работы. Спокойствие, как вечерняя прохлада после знойного дня, растеклось внутри. Впереди много, много заказов. А чем больше заказов, тем меньше времени на дурацкие мысли, сомнения и воспоминания. Полина на мгновение зажмурилась, представив, как приятно будет снова раствориться в делах.

– Вы приняты, Иосиф. – Ее губ, впервые за несколько дней, коснулась улыбка. – Будете нашим медиумом.

– Ты. Йося, – снова поправил компаньон.

– Ты принят, Йося, – торжественным тоном произнесла Полина.

– Полина Павловна, я бы на твоем месте…

– Давай каждый останется на своих, Ипполит Аркадьевич. – Она красноречиво пошевелила левыми пальцами: рука сделала свой выбор.

– У него проблемы с Губернатором. – Опекун закинул ногу на ногу и обхватил колено. – Что скажет главный заказчик, если увидит эту морду в нашей компании?

– Губер не скажет ничего. Он видел меня один раз в жизни, десять лет назад, и ни за что не узнает. Даже маскарад, – Йося оттянул платье на груди, – не нужен.

– Вот видишь, все в порядке. – Полина выразительно посмотрела на Ипполита Аркадьевича и поднялась с кресла. – Теперь о расписании. Вы… ты, Йося, должен приезжать сюда к пяти часам вечера каждый день. Заказы бывают не всегда, но иногда возникают внезапно. Заканчиваем работу мы около трех-четырех ночи. – Она посмотрела Йосе в глаза и для самой себя неожиданно добавила: – Возможен вариант с проживанием.

Опекун застонал сквозь зубы и прикрыл ладонью лицо.

– У нас шесть… – Полина задумалась на секунду, – или семь комнат. Одну занимает Ипполит Аркадьевич, одну я, гостиная и кабинет – общие. Остальные помещения свободны.

– Губер тут бывает?

– Нет. Никогда.

Удовлетворенно кивнув, Йося пробежался взглядом по гостиной. Покривился на репродукцию Врубеля. Задержался на напольных часах в виде готической колокольни, пару лет показывающих без четверти три. Затем встал, прошелся. Под ногами заскрипел паркет – его не успели переложить к приезду новых жильцов, а потом уж стало не до того. Достигнув окна, Йося приставил ладони к лицу, глянул во двор-колодец и двинулся обратно. Он намеренно наступал на вспученные половицы – и комната пела, будто волшебное существо: язык был незнаком, но взывал к сердцу.

– Музыка времени. – Йося улыбнулся, озвучив мысль Полины. – Я такое люблю. Надоели панельки. Если уж жить в Питере, то так. Короче, мы переезжаем.

– Мы? – дуэтом спросили Ипполит Аркадьевич и Полина.

В голосе опекуна звенело возмущение, а что слышалось в ее собственном, Полина не понимала. Вероятно, растерянность – сегодня это чувство, будто наверстывая упущенное, не раз ее посещало. Вроде бы все решили, пожали руки, а тут – новое обстоятельство. Неизвестная величина. Еще один человек.

А где люди – там проблемы.

– Без Жеки я никуда, – отрезал Йося.

– Жека – это ваша… ваш… – Полина никак не могла подобрать ни правильного местоимения, ни существительного.

– Жека – мое все.

То, как Йося произнес это, не оставляло сомнений: он не врет и ни капли не преувеличивает. Полинино воображение нарисовало Жеку кем-то вроде феи: с длинными волнистыми волосами и розовым нежным лицом. «Весна» Альфонса Мухи, да и только. Рядом с Йосей легко было представить такую девушку: он – жилистый и резкий, она – мягкая и плавная. Разумеется, без всяких горбинок на носу, безжизненной бледности и непослушной пряди, вечно лезущей на лоб. Без страшной серой руки, которую надо прятать от посторонних глаз.

Полина скрипнула зубами и подумала, что один заказ в две недели – просто катастрофа для ее мозгов. Они начинают копаться сами в себе, извилина цепляется за извилину, и в итоге – вот: в голове охотницы на призраков появляются мысли о внешности. Недостойные. Глупые. Пустые мыслишки. Полина тряхнула головой, и прядь закачалась перед носом. Вскинув подбородок и поправив волосы, она по-деловому сообщила: