– А я изучала биологию и химию, – сообщила я.

– Слишком заумно для меня. Так вы врач?

– Почему вы так решили?

– Две научные конференции, съезд рентгенологов в этой гостинице, куча ваших коллег, мешающих мне заселиться.

Последнее предложение он произнес с улыбкой. Я поняла, к чему он клонит: перед нами очередь из пятнадцати человек, за стойкой работают всего двое, а значит, нам предстоит поторчать здесь какое-то время.

– В общем, вы решили, что я рентгенолог, – подытожила я.

– Вычислил методом дедукции.

– То есть я похожа на рентгенолога?

– Я знаю, что я сам похож на страхового агента.

Я промолчала.

– Да, так и есть, – подтвердил он.

– Вам нравится ваша работа?

– В ней есть свои прелести. А вам нравится быть рентгенологом?

– Я всего лишь рентген-лаборант.

– Рентген-лаборант – очень важная профессия.

Я пожала плечами. Мужчина снова мне улыбнулся:

– В какой больнице?

– В региональной больнице штата Мэн.

– Серьезно? А вы работали там, когда отделением заведовал доктор Потхолм?

– Доктор Потхолм и принял меня на работу.

Мужчина улыбнулся, протянул мне руку:

– Ричард Коупленд. – Он вручил мне свою визитную карточку.

Я пожала ему руку. Рукопожатие у него был крепкое. Рукопожатие коммивояжера. Я убрала в карман его визитку. Представилась.

Ричарду Коупленду был присущ непринужденный стиль общения. Но в том, что касалось жестикуляции и мимики, он был крайне осторожен, будто пытался побороть некую физическую робость. Я видела, что он рассматривает меня, но при этом все время отводит взгляд, словно смущается своей дерзости. Мы вели оживленный разговор, но в то же время держались настороже. Я назвала бы его волокитой, который испытывает неловкость, флиртуя с женщиной. А это, вне сомнения, был флирт – флирт между двумя незнакомыми людьми, которые застряли вместе в длинной очереди и знают, что через пятнадцать минут навсегда разойдутся в разные стороны.

– Мама говорила мне, – продолжала я, – что выбор стоял между двумя именами: Лора или Сандра. Отец отдавал предпочтение последнему, но мама была уверена, что тогда меня все будут звать Сэнди.

– А Сэнди сразу напоминает Калифорнию, да?

Тут уж я рассмеялась:

– Забавно, что вы это сказали. Когда мне было тринадцать, папа упомянул, что меня чуть не назвали по-другому, но «мама ненавидела имя Сандра». И когда я поинтересовалась у нее, чем же это имя ей так не угодило, мама сказала, что Сэнди – имя «для серфисток».

– Слова патриотки штата Мэн.

– О, мама прекрасно бы себя чувствовала и в Колонии Массачусетского залива[13].

Ричард Коупленд взглянул на меня с удивлением. Мне даже показалось, что он вздрогнул.

– Я что-то не то сказала? – спросила я.

– Да нет. Просто не каждый день можно услышать, как кто-то упоминает о массачусетской колонии.

– Многие из нас в школьные годы читали «Алую букву».

– И мало кто вспоминает теперь этот роман.

– Ну, не скажу, что он есть в моем «Киндле»… впрочем, электронной читалки у меня тоже нет.

– Предпочитаете бумажные книги?

– Предпочитаю книги как таковые, чтобы можно было в руки взять. А вы?

– Боюсь, я поддался всеобщему ажиотажу. Читаю с «Киндла».

– Это не смертный грех.

– Там у меня сейчас загружено двадцать книг.

– И что вы в данный момент читаете?

– Не поверите, если скажу.

– А вы попробуйте. Так что за книга?

Он покраснел. Уткнулся взглядом в свои начищенные до блеска черные туфли из дубленой кожи.

– «Алую букву» Натаниэля Готорна.

Я пыталась сохранить невозмутимый вид. Не получилось: я побледнела. Проронила:

– Случайное совпадение.

– Я не лгу.

– Не сомневаюсь.

– Могу показать вам свой «Киндл», если не верите…