В начале своей работы я видел разных сотрудников ФСО. На уровне руководства я, как правило, встречал понимание того, чем я занимаюсь. А вот на уровне более или менее рядовых сотрудников – совсем уж рядовых там не было – все иногда бывало непросто.
Вообще они по-другому вели себя по отношению к журналистам, чем сейчас. Сейчас ты смотришь и удивляешься. Безо всякого преувеличения. Почти у всех у них по два высших образования. Представить себе, чтобы, как раньше, кто-то из них назвал тебя (с плохо скрытым неуважением) «уважаемым», уже невозможно. Этого давно уже нет. Хотя и для этого была причина: «уважаемыми», как правило, называют охраняемых особ. Но они в это слово вкладывали, конечно, свой смысл…
Телохранитель решил не задавать начальству лишних вопросов, решив, что и сам в состоянии разобраться в деталях. И как только президент закончил процедуру приема власти и пошел по живому коридору на выход, он, не раздумывая, начал его охранять. Хорошо еще, что никто не стал ему препятствовать в этот момент в исполнении долга, а то и вовсе не известно, чем бы дело закончилось. И можно ли осуждать его за это?
Так они и прошли через все три зала, сопровождаемые аплодисментами оторопевшей элиты нации, от которой телохранитель и на этот раз надежно уберег своего президента.
В остальном все было красиво и даже эффектно.
Возможно, стоит добавить, что ни до, ни после церемонии Путин не выглядел особенно веселым или хотя бы радостным. Кажется, он начал понимать, что произошло.
Сразу после церемонии передачи под командование Путину кремлевского полка Борис Николаевич и Владимир Владимирович с женами тут же, в Кремле, уединились пить чай. Рассказывают, что Ельцин сказал Путину чрезвычайно красивые слова, смысл которых был такой, что он, Борис Николаевич, не ошибся в выборе преемника.
Вечером в банкетном зале Большого Кремлевского дворца Владимир Путин давал прием в честь своей инаугурации. Опять было очень много гостей.
Я не сразу разглядел в толпе первого и последнего президента Советского Союза Михаила Горбачева. Его тоже пригласили, и он тоже пришел и стоял в вестибюле бывшего Кремлевского Дворца съездов, с которым у него столько связано.
В огромном вестибюле было тесно от настоящего и будущего России, а он стоял один и ни с кем не заговаривал, и с ним почему-то тоже никто, я хотел подойти к нему, о чем-то спросить, да раздумал.
А чего говорить? И так все ясно.
Дальше так и пошло. Владимир Путин при этом не забывал напоминать, что стать президентом ему предложил Борис Николаевич Ельцин.
«Это было неожиданно. Я отказался в первом разговоре. Сказал, что это очень тяжелая судьба. Но потом согласился и увлекся, вошел, так сказать, во вкус…»
Так Владимир Путин обозначал причину, по которой он снова (и снова) становился кандидатом в президенты. Просто вошел во вкус.
Вторая (неуловимо, но неумолимо становившаяся традиционной) церемония инаугурации президента Российской Федерации Владимира Путина прошла как-то просто и буднично. Мне не нашлось места у бархатного канатика, отделяющего гостей от президента России. Поэтому я не увидел Владимира Путина. Зато увидел много другого, чего не увидели прильнувшие к телеэкранам россияне.
К инаугурации все было готово за несколько часов до ее начала. Любые подозрения в том, что такого не может быть, беспочвенны, и я готов доказать это.
На виду у всей Красной площади столицы без устали трудился «Первый канал». Между чудовищных размеров кранами от собора Василия Блаженного до Большого Кремлевского дворца были натянуты тросы, по которым несколько дней катались сложнейшие технические устройства на шариках и роликах. Высокопоставленные сотрудники Кремля (а других там просто нет), выглядывая из окон на необычный в этих местах трамвайный, как им казалось, шум, всякий раз, говорят, инстинктивно приседали из естественного опасения, что эти роботы по какой-нибудь производственной необходимости влетят к ним в окно. Но ничего страшного не случилось. Никто никому никуда не влетел. А просто были опробованы новейшие (для отечественного телевидения) технологии показа такого рода мероприятий.