Лениво обложив несчастного оборотня трехэтажными красочными метафорами, рыцарь захлопнул дверь в нашу комнату и зачем-то пошел к шкафу, где лежали наши сумки.

– Это все эта чертова шерстяная тряпка!… – пробормотал Дейк, в неистовстве стаскивая с себя шерстяное пончо и такую же шерстяную рубаху. Все это он купил на рынке, проникнувшись патриотизмом к своей стране, в которой уже очень давно не был. – У меня из-за нее все тело чешется! – рыцарь принялся усиленно расчесывать кожу, при этом блаженно улыбаясь. – Чтоб я еще раз надел этот ужас!…

– На тебе самом шерсти не меньше, чем в этой шторе, – усмехаюсь, глядя на могучий торс товарища.

– Моя «шерсть» мне не мешает, – заметил Дейк, напрягая мускулы и самодовольно посмотрев на себя в зеркале, приделанном к дверце шкафа. – Так и должен выглядеть настоящий мужчина!

– Давай, одевайся уже, а не то я ослепну от твоей неземной мужественности, – хмыкаю.

– Ой, не ехидничай, – весело отмахнулся Дейк, быстро одевая рубашку. – Сама-то глаз от меня не отводишь.

– Тебе это примерещилось из-за выпивки, – морщусь.

– Бэйр, прошу, только не оправдывайся, а не то я начну сомневаться в твоем чисто приятельском отношении ко мне! – хохотнул Дейк и, выходя в коридор, приобнял меня за плечи. – Идем.

Мы спустились в пустой обеденный зал. Тут было куда спокойнее, чем в большинстве заведений: царил полумрак, а за столами сидели тихие картежники. Видимо, Дейк выбрал действительно приличное место. По крайней мере, по сравнению с остальными в городе.

Служанки, изрядно вымотавшиеся, уже не бегали туда-сюда, да и мужик у стойки куда-то ушел. Попросить принести что-нибудь съедобное было не у кого.

Царевич, подумав пару секунд, подошел к двери на кухню, требовательно постучал в нее и попросил принести ему что-нибудь, достойное его царского желудка. Разумеется, царевича громко, четко и ясно послали. Тогда, прижав уши к голове, чтобы не слышать оглушающих воплей с кухни, Кудеяр невозмутимо ковырнул скважину двери когтем, открыл ее, вошел и через некоторое время вышел вместе с подносом, на котором были чайник, чашки и корзиночка с печеньем.

– Ты меня поражаешь, – восхищенно присвистнул Дейк, усаживаясь напротив царевича за последний свободный стол. – Такого возмутительного нахальства я еще не видел!

– Нахальство – это не дать мне того, чего я хочу, – заметил Кудеяр, разваливаясь на большом удобном кресле с подлокотниками. – Я же был предельно вежлив, – сказал, оттопырив мизинец и по-английски изящно отпив из маленькой по сравнению с его лапой чашечки.

– Половина второго ночи, – заметила я, посмотрев на настенные часы. – Потревожил бедных кухарок…

– Вместо того, чтобы выполнять свою работу, сидели и пили чай с этими хрустящими штуками. В моей стране за подобное пренебрежение к своим обязанностям обычно изгоняют в джунгли.

– Эм… ты что, забрал это у них? – киваю на поднос.

– Нет, не забрал, я взял только часть… Но не переживай, чашки чистые, – уверил меня он.

– Хах, продолжай в том же духе, и обязательно завоюешь признание народа, – шутливо заметил Дейк, отправляя в рот горсть печенья. – А фообше, пешенье нишего так, вкушное…

Рыцарь хотел сказать еще что-то, но его перебили: из коридора неожиданно раздались пронзительные крики старого сторожа.

– Да сколько можно!? Пошла вон! Нам шлюндры всякие не нужны! Хорошие девки уже дома давно!

– Что!? Как ты меня назвал!? – возмущенно крикнула девица. После ее слов никто больше не возмущался, зато послышался глухой стук, как будто кто-то упал на доски…

Все немногие присутствующие в зале, услышав это, начали переглядываться, но потом из коридора вышла девушка и все успокоились. Маленькую стройную леди никто не обидел, и хорошо. А стук тела о доски, наверное, всем послышался…