Черты характера святителя и его настроенность, вообще весь строй его духовно-телесной природы яснее всего отобразились в его собственных писаниях и письмах. Одно глубокое смирение и скромность внушили ему следующие слова характеристики себя как писателя: «Сколько раз приходится жалеть, что не умею писать так, чтобы всех затрагивал. Если бы умел, составил бы такую книгу, что всякий читающий непременно решился бы начать соделывать свое спасение».

Предметы, научение которым занимало святителя Феофана в отношении руководимым им духовно, все сводятся к главному – спасению души. И писания святителя Феофана поистине способны всех затрагивать и всех побуждать к решимости «начать соделывать свое спасение». Недаром святитель Феофан издавна горел любовью к памяти святителя Тихона Задонского, недаром издавна услаждался чтением его писаний. Еще в 1855 году, когда возбуждено было дело об открытии мощей святителя Тихона, преосвященный Феофан писал: «Ах, как радостно, что зачинается дело об открытии мощей святителя Тихона. С детства я люблю его,– и маленьким еще ходил к нему. (Кстати, родина свят. Феофана, Чернавск, Елецкого уезда, была не далеко от Задонска, где почивали мощи святителя Тихона). И писания его все сладки и пресладки! – Ясновидящий!». Не даром о писаниях святителя Тихона преосв. Феофан и прямо говорил, что, «почти всякая статья его ведет к тому, чтобы вразумлять и пробуждать грешников от усыпления». Поэтому он и рекомендовал эти писания для чтения предпочтительно пред другими духовными писаниями. Иначе сказать, только святитель Тихон, по мнению преосв. Феофана, удовлетворял тому идеалу духовного писателя, какой составил себе и старался осуществить в своих писаниях Вышенский затворник-святитель, писания которого, поэтому, подобно писаниям святителя Тихона, по содержанию – душеспасительны, а изложения – просты и удобопонятны для всех.

В книге «Мысли на каждый день года по Церковному чтению» святитель Феофан спрашивает: «Кому страшна смерть?» – и тут же дает четкий и ясный ответ: «Тому, у кого она отнимает все и провождает на тот свет ни с чем. Кто успел запастись нетленным богатством, того надежда утешает в час исхода».

«В час смерти в сознании чередою проходят деяния жизни, отражая в очах и лице умирающего или утешение, или сокрушение, соответственно представляющимся делам. Живущим, пока живут, хорошо почаще приводить это на память».

Святитель Феофан был глубоко убежден, что «жизнь не имела бы никакой цены, если бы не было бессмертия, а при этом, несмотря на ее краткость, значение ее неизмеримо, как вечность» (Мысли на каждый день).

Поэтому-то святитель и дорожил жизнью как средством для цели, – временным для вечного, и потому, с одной стороны, не пренебрегал врачеванием случавшихся с ним немощей телесных, а с другой, строго соблюдал правило: «чтоб прожить до глубочайшей старости, надо пораньше состариться, то есть пораньше взять власть над страстями и следовать внушениям здравомыслия и совести» (там же). И он от юности взял эту власть, твердо держа ее в руках до конца своей жизни, памятуя святоотеческое наставление: «Не тот блажен, кто начал благое житие, но кто пребудет в нем до конца»…

Свою смерть святитель Феофан встретил спокойно, так же, как и ожидал ее покойно. И смерть, – эта вожделенная гостья, пришла к нему в день Богоявления Господня 1894 года. Несмотря на немощи телесные, особенно усилившиеся за последние пред тем годы, святитель-затворник до самого последнего времени не изменял ежедневного порядка своей богоугодной жизни и занятий, ежедневно совершая Божественную литургию в своей малой церковке и, следовательно, ежедневно входя в таинственное общение с Христом Спасителем через причащение Тела и Крови Его; ежедневно отсылая на почту по нескольку писем в ответ на множество присылаемых к нему писем с запросами по различным предметам духовной жизни.