– Тимур Алексеевич… – начала Вика.

– Тимур, – перебил он ее, – просто Тимур и можно на ты, мы же договаривались.

– Тимур, спасибо тебе, – она немного помолчала, – спасибо.

– Пожалуйста, – он тоже немного помолчал, – у тебя ничего не болит?

– Нет, особо нет. Голова чуть, но это ничего, пройдет. Тимур, я в порядке, правда.

– Не люблю, когда обижают моих людей. Ты очень бледная, так что не говори, что ты в порядке. Сейчас со мной на раскоп, дождемся Вячеслава, и он тебя заберет в лагерь.

– Не надо, я…

– Вика, – твердо прервал ее Тимур, – пожалуйста, не спорь, мы сделаем так, как я сказал.

«…не люблю, когда обижают моих людей… Как быстро я стала своим человеком в этой экспедиции, – подумала Виктория, – не стоило только проверять это таким способом…».

Машина плавно двигалась по шоссе и Виктория сквозь туманные мысли наблюдала, как солнце поднимается все выше и выше на практически безоблачном небе, как едва шелестит листва, и как в просветах между кустами и деревьями иногда мелькает серо-зеленая рябь воды.

Они приехали на раскоп, где в это время царила небольшая суматоха. Все сгрудились в круг вокруг Виталика, который что-то держал в руках. Как оказалось, прямо перед приездом Виктории с Тимуром, Виталик нашел монету, которая теперь переходила из рук в руки.

– Это первая монета на раскопе!

– Класс!

– Посмотри на датировку!

Вика тоже взяла ее. Это была первая, по-настоящему ценная находка из всех ею виденных на этом раскопе – не просто обломки керамики, или гвозди, а монета – то, что для каждого человека определенно связано с материальными ценностями. Для археолога даже простой кусочек керамики может иметь большое значение – он может быть подтверждением догадки исследователя или свидетельством его научного открытия, он может быть массовым материалом, а может являться кусочком целого сосуда, который старательные лаборанты потом склеят и бережно отправят в хранилище. А, может, этот сосуд поставят в музее под стекло и направят на него яркую лампу, и посетители, проходя по просторным залам, будут восхищаться его стариной. Для обычного же человека интерес находки зачастую зависит от ее стоимости. В этом плане монета всегда будет находиться в более приоритетном положении, нежели массовый материал, такой, например, как керамика.

На аверсе, лицевой стороне монеты, был изображен мужчина в военной форме, согласно надписи это был Александр I – она гласила: «Б.М. Александр I Император и Самодер. Всерос.»

На обратной стороне, реверсе, орел. Здесь была надпись, которая свидетельствовала о том, что это монета – рубль. И цифры – 180. «Наверное, это дата, последняя цифра которой стерлась. Если на монете изображение императора Александра I» – а Виктория по школьной программе помнила, что он правил как раз в девятнадцатом веке, – «то она и должна быть как раз тысяча восемьсот какого-то года».

– Девятнадцатый век, Александр первый, – задумчиво, в тон ее мыслям прозвучал голос Гаврилыча, – первая монета на этом раскопе.

И тут же закричал, раздавая дальнейшие указания.

– Настя, неси рейку, Виталик, покажи ей, где ты нашел монету. Только точно. Я пойду, нивелир поправлю, и на план нанесем ее сейчас.

– Что они сейчас делать будут? – спросила Вика, отдавая Кате находку.

– Надо измерить, на каком уровне культурного слоя находилась монета, для этого используется нивелир или теодолит, я с теодолитом еще ни разу не работала – все время нивелиром измеряем, – Катя кивнула в сторону прибора на треноге, вокруг которого топтался Гаврилыч, что-то там настраивая. Виктория хотела было спросить Катю, чем нивелир отличается от теодолита, однако, Катя уже повернулась к ней спиной и пошла в сторону раскопа.