Риалаш обернулся. Его змеиный облик вызвал среди команды корабля настоящий ажиотаж. Некоторые оборотни даже за багры схватились. Капитан был сильно возмущён: его не предупредили о расовой принадлежности нанимателя. Пока Доаш их успокаивал, Миссэ осматривал хвост раздражённого наследника и сочувствующе вздыхал.

– Всё-таки линька, – сделал он заключение. – Видимо, ожоги спровоцировали её начало.

– Этого мне ещё не хватало! – Риалаш недовольно хлопнул хвостом по палубе.

– А это плохо, что она началась так рано? – обеспокоенно поинтересовалась Дарилла.

– Да так-то хуже не будет, но сам процесс не очень приятный, – ответил Миссэ. – Чешется же всё. И лучше всего до её завершения с хвостом поползать. Так кожа быстрее слезет…

Он прервался, так как именно в этот момент наагасах с остервенением почесался хвостом о борт. И речники, и охранники воззрились на страдающего наследника с сочувствием.

– Ты с ним поласковее, – попросил Миссэ Дариллу.

Та растерянно посмотрела на него. Что делать, она совсем не представляла.

Но, как выяснилось, она могла и не переживать по этому поводу. Наагасах сам знал, что ему нужно, и не стеснялся это требовать. Тем же вечером он сел рядом с ней и, положив свой хвост на колени девушки, попросил:

– Почеши меня.

У него были такие страдающие глаза, что Дарилла, конечно же, не отказала. Чесать чешую было не очень удобно. Ногти скользили по твёрдым пластинкам, и девушке казалось, что никакого эффекта от её помощи нет. Но Риалаш блаженно закатывал глаза, тихо постанывал, и девушка преисполнилась энтузиазма.

Через несколько минут Дарилла обратила внимание, что кое-где между чешуйками едва-едва отслаивается плотная белёсая плёнка. Раньше ей никогда не приходило в голову понаблюдать за процессом линьки у змей, и сейчас девушка испытывала острую досаду от нехватки знаний.

– И надолго это? – поинтересовалась она.

– Недели на две, – тоскливо вздохнул Риалаш, а потом с надеждой добавил: – Или на полторы.

– И как это проходит?

Наг поморщился и сам от души почесал хвост. Когтями.

– Неприятно, – признался он. – Но не так, как сейчас. Обычно недели за две мы становимся раздражительными. Шкура на хвосте тускнеет… А тут быстро всё как-то. Вон, уже отслаивается, – он подцепил когтем край шкурки рядом с одной из чешуек.

Дарилла подумала и высказала предположение:

– Это, наверное, из-за той мази, которой мы вам ожоги мазали. Она ускоряет заживление ран. Может быть, и приход линьки ускорить могла?

Риалаш пожал плечами.

– Может. Надеюсь, что она только в положенный срок ещё раз не слезет. Сил терпеть этот зуд нет!

– Да ладно вам! Боль от ран вон сколько терпели!

– Не унимающаяся чесотка хуже боли, – уверенно заявил Риалаш. Тон его был раздражённым, но Дарилла обидеться не успела: наг сам сообразил, что повёл себя плохо и примирительно улыбнулся. – Прости, я в линьку слишком сильно злюсь и срываюсь без причины.

– Это так у всех проходит?

– Почти. Есть везунчики, у которых кожа слезает быстро и почти без зуда. У меня младший брат к таким счастливчикам относится. Завидуем ему всей семьёй. Правда, у него линька хвоста и линька зверя приходятся на одно время, так что он у нас не только кожу сбрасывает, но и шерсть одновременно с ней теряет, – Риалаш позволил себе довольно ехидно рассмеяться. В таком раздражённом состоянии его всегда тянуло злорадствовать. Это он, наверное, от Ссадаши перенял.

Дарилла прекратила чесать хвост мужчины и с непониманием уставилась на него.

– Шерсть? – повторила она. В голове тут же нарисовался образ мужчины, смутно напоминающего Риалаша и наагасаха Лейлаша одновременно, из головы которого клочками выпадали волосы.