Ерха кашлянул и неловко предложил:

– Хотите, сказку расскажу?

– Только давай по-давридански, – мрачно попросил Риалаш. – Я твой нордасский не всегда понимаю.

– Да на давриданском как-то не то, – нахмурился старик.

Опять повисло молчание. Доедали кашу уже в полной тишине, нарушаемой только звуком дождя. Догорающий костёр недовольно шипел, когда капли попадали в пламя. Ерха всё ещё подкладывал в него ветки, надеясь, что огонь продержится подольше.

– Ложитесь спать, – распорядился Риалаш. – Караулю я сегодня один.

Костёр всё равно скоро потухнет, а в кромешной тьме только он и сможет что-то разглядеть.

Возражать никто не стал. Через некоторое время Ерха, Дарилла и Низкан уже лежали на сыроватой земле, завёрнутые в одеяла. Вольный с удивлением понял, что лежит между стариком и девушкой. Сонливость мгновенно прошла. От спины Дариллы шло ровное приятное тепло. Мужчина ощутил, как его охватывает паника, и придвинулся к Ерхе.

– Взмёрз? – хмыкнул старик.

Низкан его не понял, но на всякий случай угукнул.

Дарилла же лежала на боку и на возню за своей спиной внимания не обращала. Она украдкой смотрела на Риалаша, освещённого костром. Наагасах сегодня весь день был не в духе. Девушка вглядывалась в его мрачное лицо и неожиданно подумала, что ему очень идёт быть недовольным. Аж мурашки бегут по коже… приятные такие мурашки. Даже хотелось, чтобы он недовольно посмотрел на неё и эти мурашки табуном пробежались по всему телу. Особенно по животу. Там их топоток был особенно приятен.

– Наагасах, – тихо позвала Дарилла.

Брови Риалаша сошлись на переносице, и он недовольно посмотрел на девушку.

– Вы сегодня такой сердитый… Случилось что-то?

От мгновенно прищурившегося взгляда мурашки пронеслись галопом от пяток до самой макушки.

– Нет, – резко и коротко ответил Риалаш.

Вопрос девчонки раздраконил уже унявшееся было раздражение. Лежит, хлопает голубыми глазищами и спрашивает, что произошло, а у самой за спиной этот слепой лежит! Ладонь неожиданно сковало судорогой. Боль прострелила руку до самого плеча. Риалаш понял, что случайно выпустил когти, и поспешил их убрать.

– Нет, что-то случилось, – упрямо заявила Дарилла.

– Спи, – сквозь зубы прошипел наагасах, отворачиваясь.

– Не могу, тут сыро.

Девушка сама не могла объяснить, почему лежит и пререкается с ним.

– Возьми моё одеяло, – тут же нашёл выход из положения Риалаш.

– Не хочу я его брать, – Дарилла ощущала себя капризничающим ребёнком.

Риалаш воспринял её так же. Мгновенно вспомнилась Роиша с её многочисленными «хочу» и «не хочу». Мужчина резко встал и, подхватив своё одеяло, направился к девушке. Мурашки тут же замерли в восторженном ужасе где-то внизу живота Дариллы. Она даже ничего сказать не успела, как наагасах приподнял её и сноровисто завернул, точнее, завязал в ещё одно одеяло и вплотную придвинул к спине Низкана.

– Спи, – глядя ей в глаза, приказал наг и отошёл на своё прежнее место.

Вольный от неожиданности вцепился в плечи Ерхи.

– Ты чавой? – удивился старик.

– Можно я с краю лягу? – вдруг попросил Низкан.

Ерха немного помолчал, а потом радостно согласился:

– А давай! Дара в серёдку положим.

Вольный нахмурился: Ерха опять болтал по-нордасски, и мужчина не понял ни слова.

В этот момент в себя, наконец, пришла Дарилла. Волна смущения окатила её и оставила после себя осадок раздражения.

– Хватит ворочаться! – прикрикнула она на мужчин. – Спите уже!

Ерха спорить не стал. Подложил ладонь под голову и закрыл глаза. А Низкан застыл, ощущая через три одеяла, как к его спине прижимается женское тело. В эту ночь он точно спать не сможет.