Глянув в сторону Закольева, который немигающим взглядом смотрел в пламя своего костра, Сергей в очередной раз подумал: почему Закольев выбрал именно его? И в очередной раз не найдя ответа, он забрался в свой шалаш, зарылся в голые ветки и провалился в сон.

Следующее утро оказалось не менее щедрым на добычу: под бревном падающей ловушки Сергей нашел почти совсем раздавленную белку, в другие силки попался енот – в те же силки, куда прежде поймалась ласка. Но вместо того, чтобы, изловчившись, хватать яростно шипевшего зверька, Сергей выломал тяжелую дубинку из засохшего ствола и сначала оглушил животное, прежде чем лишить его жизни.

Кроме того, уже на обратном пути в лагерь, Сергей нашел две рыбины в ловушке, которую он собрал в ручье.

Закольеву же попалась только одна дохлого вида белка, которая еще так-сяк сгодилась бы на шкуру, но никак не на еду. Заметив, сколько добычи принесла охота Сергею, он лишь проводил его взглядом, не говоря ни слова.

Поборов неловкость, Сергей сложил свою рыбу, белку и енота на плоский камень перед их «общим костром».

– Сегодня день выдался удачный, – сказал он, – так что будем с тобой отъедаться.

Покончив с едой, Сергей решил пройтись по окрестностям лагеря, чтобы получше изучить местность и еще чтобы побыть подальше от своего не слишком многословного спутника. Сделав за пару часов широкий круг, он вышел к ручью, осматривая места, где можно было бы соорудить еще ловушки для рыбы, затем вернулся в лес. Он уже собирался возвращаться в лагерь, как вдруг услышал, что где-то рядом тихо ступает какой-то крупный зверь. Он замер, стараясь не дышать, и стал ждать, весь обратившись в слух. Тишина… затем снова тот же звук… снова тишина. Сергей стоял против ветра от животного, и оно, не чуя его запаха, понемногу шло в сторону Сергея. Он пригнулся, медленно и тихо двигаясь ему навстречу.

Еще через пару минут он заметил где-то в двадцати шагах могучего оленя-самца, пощипывавшего молодую травку. Через каждые несколько мгновений олень прядал ушами, поднимал голову и осматривался. Сергей стоял совершенно неподвижно. Олень сделал еще несколько шагов в его направлении. И тогда-то Сергей понял, что он стоит сейчас на оленьей тропе, на его привычном пути к водопою.

Совершенно сумасшедшая мысль овладела им – он добудет этого оленя, в одиночку. Времени возвращаться и звать Закольева не было. Это должно произойти сейчас, другого такого случая не представится. Одной только этой добычи хватило бы, чтобы им все оставшееся до конца испытания время не беспокоиться ни о еде, ни об одежде. И Сергей, словно первобытный охотник, бесшумно, в пару рывков вскарабкался на дерево рядом с оленьей тропой.

Добравшись до ветки, которая нависала как раз над тропой, Сергей нашел устойчивое положение и притаился. Сейчас он не мог видеть оленя, но зато, не рискуя быть замеченным, мог дожидаться того мгновения, когда олень пройдет прямо под ним.

Еще минут с пятнадцать – и вот он, идет себе, пощипывая травку. Еще шаг… другой. Сейчас или никогда, сказал себе Сергей. Сжимая нож в руке, Сергей соскользнул с ветки прямо на холку оленя, что было сил обхватив рукой его шею. Животное вздыбилось, а Сергей, перегнувшись, резанул его ножом по горлу, раз, потом другой. Смертельно перепуганное животное, истекая кровью, сопротивлялось с удвоенной яростью. Только б не упасть, мелькнуло в голове Сергея. Если олень сбросит его, то Сергея настигнет смерть от его рогов скорее, чем олень успеет истечь кровью. Поэтому, не дожидаясь, пока олень сбросит его, и еще как жест охотничьего милосердия, он прицелился и загнал нож глубоко между ребер, прямо в сердце.