За обладанье дивным опахалом
Сошлись в бою, взлетев за облака,
Мудрец Великий в гневе небывалом
И злобный Князь в обличии быка.
У Сунь У-куна выманить сумел он
Свой веер так решительно и смело,
Что Сунь У-кун совсем впросак попал:
Тут гнев его великий обуял,
И посох свой пустил он снова в дело.
Могучий Князь скорей за меч взялся,
И новый поединок начался,
И новые посыпались удары…
Противники отважны и сильны,
И непоколебимы, и грозны,
И славой бранною своей горды недаром.
Вот Сунь У-кун окутался туманом,
Окутался завесою из туч,
Чтоб попытаться взять врага обманом;
Но тот послал ему вдогонку луч,
И тьму внезапно осиявший свет
Свел хитрости противника на нет.
Зубами неприятели скрежещут,
Как молнии в грозу, глаза их блещут,
Под их ногами вьется звездный прах,
От шума и от вида этой битвы
И злые духи в ужасе трепещут,
И добрые испытывают страх,
Их вопли, заклинанья и молитвы
В смятенных раздаются небесах.
«Как смел ты обмануть меня, противный?» —
Кричит один разгневанный противник.
Другой в ответ: «Пришел тебе конец!
Когда-то я любил тебя, как друга,
Ты ж дерзко обошел мою супругу,
Я по делам твоим воздам тебе, наглец!»
И снова два врага в ожесточенье,
По-петушиному вытягивая шеи,
Размахивают боевым оружьем.
Уста их извергают оскорбленья,
Слова бойцов – одно другого хуже,
Одно другого – жестче и наглее!
Однако осторожность соблюдают
Соперники, сражаясь неустанно, —
Ни тот, ни этот, видно, не желают
До срока с грозным встретиться Янь-ваном,
Но вместе с тем любой из них стремится
Помочь другому к праотцам спуститься!

Однако оставим пока обоих противников и вернемся к Танскому монаху. Сидя на дороге, он изнывал от палящей жары и от нестерпимой жажды. Обратившись к духу земли Огнедышащей горы, он стал его расспрашивать:

– Осмелюсь спросить тебя, уважаемый дух земли, какими чарами владеет Князь с головой быка и какова их сила?

– Князь с головой быка владеет немалыми чарами, – отвечал дух, – а сила их безгранична. Он достойный противник Великому Мудрецу Сунь У-куну!

– Странно, – продолжал Танский монах, – что Сунь У-куна все еще нет. Ведь он такой ходок. Ему ничего не стоит мигом пролететь две тысячи ли туда и обратно. Почему он так долго не возвращается? Наверное, вступил в бой с Князем.

Затем он обратился к своим спутникам:

– Скажите мне, ученики мои, кто из вас отважится пойти навстречу Сунь У-куну? Если он сражается с врагом, то надо помочь ему достать волшебный веер, чтобы избавить меня от этой нестерпимой жары и поскорей провести через гору. И так мы потеряли много драгоценного времени.

– Сейчас уже поздно, скоро вечер, – сказал Чжу Ба-цзе. – Я бы пошел за ним, да не знаю дороги.

– Я знаю дорогу, – вмешался дух земли. – Пусть с наставником останется Ша-сэн, а я провожу тебя. Мы с тобой мигом слетаем!

Танский монах несказанно обрадовался.

– Благодарю тебя от всего сердца, почтенный дух, – молвил он. – Если вернетесь с удачей, еще раз поблагодарю.

Чжу Ба-цзе приосанился, затянул потуже черный халат, заткнул за пояс грабли и вскочил вместе с духом горы на попутное облако, которое помчало их прямо на восток.

Еще в пути они неожиданно услышали громкие крики, звон оружия, почувствовали сильные порывы ветра, поднятого быстрыми движениями воинов. Чжу Ба-цзе приостановил облако, огляделся и увидел Царя обезьян Сунь У-куна, сражающегося с Князем.

– Чего же ты ждешь? – спросил дух земли, обращаясь к Чжу Ба-цзе. – Иди вперед!

Дурень схватил свои грабли и заорал во все горло:

– Брат Сунь У-кун! Я пришел к тебе на помощь…

– Эх ты, Дурень, – с досадой произнес Сунь У-кун, – ты испортил мне все дело!