– Видишь собаку в зеркале?

Услышав слово «собака», я поняла, что мне надо зайти в комнату.

Я зашла и остановилась как вкопанная: на меня смотрела другая собака, похожая на Рокки! Я кинулась к ней – и тут же отпрянула от удивления, когда собака агрессивно бросилась на меня. Причем от нее вообще не исходило никаких запахов. Я виляла хвостом, и она виляла. Я пригнулась, и она пригнулась одновременно со мной.

Мне это показалось очень странным, и я залаяла. Собака тоже залаяла, только без звука.

– Поздоровайся, Молли! Хватай ее!

Я еще полаяла, а затем подошла к собаке и обнюхала ее. Да там просто видимость собаки!.. Очень странно.

– Видишь собаку, Молли? Видишь?

Я не знаю, что за игру затеяла Сиджей, но меня она не увлекла. Я отвернулась и начала нюхать под кроватью, где стояла пыльная обувь.

– Молли, молодец, – сказала Сиджей. Я любила похвалы, однако искренне обрадовалась, когда мы вышли из комнаты. В непонятной «собаке» без запаха было что-то тревожное.

Следующим утром все во дворе было влажным и ароматным. Я понюхала пару червяков, но есть их не стала – горький опыт научил меня, что запах у них гораздо лучше вкуса.

Только мы зашли домой, как в дверь позвонили. Я подбежала и начала лаять. Сквозь дверное стекло просвечивала тень.

– Молли, осторожно, отойди. – Клэрити приоткрыла дверь.

– Клэрити Махони? – спросила женщина из-за двери.

Я просунула мордочку в щель и попыталась протиснуться наружу, но Клэрити впихнула меня обратно. Я завиляла хвостом, чтобы женщина поняла, что я гавкала на нее не от злости, а просто выполняла свою работу.

– Все зовут меня Сиджей, – ответила Клэрити.

– Сиджей, я офицер Луэллин, школьный контролер. Почему ты не в школе?

– Я болею. – Сиджей отвернулась и закашляла. Женщина глянула на меня сверху, и я завиляла хвостом сильнее. Давайте уже все вместе выйдем на улицу и поиграем.

– Где твоя мать?

– Пошла за лекарством, – ответила Сиджей.

На пару мгновений воцарилась тишина. Я зевнула.

– Мы оставили ей несколько сообщений. Она так и не перезвонила, – сказала женщина.

– Она очень занята – продает недвижимость.

– Ну ладно, передай ей это. Хорошо? – Женщина вручила Клэрити бумажку. – Ты пропустила очень много занятий, Сиджей. Мы переживаем за тебя.

– Я много болею в последнее время.

– Передай матери. Я буду ждать ее звонка. Пусть звонит в любое время, а если меня не будет, оставит сообщение. Договорились?

– Да.

– До свидания, Сиджей.

Клэрити закрыла дверь и пошла в кухню.

– Надо поесть мороженого, – сказала она, положив в мою миску восхитительное холодное угощение.

Потом села за стол и начала безудержно есть. Доев свою порцию, я тоже уселась и пристально на нее уставилась, но добавки так и не получила. Закончив, Клэрити сложила бумажки в ведро под раковиной, и я почуяла тот же сладкий запах. Почему мне не дали их вылизать? Странные эти люди – выкидывают такую вкуснятину.

Потом Клэрити зашла в ванную и встала на маленький квадратный ящичек, чуть больше собачьей миски.

– Два с половиной фунта? Черт! Вот я дура! – расстроенно прошипела она.

Клэрити встала на колени над унитазом, и ее вырвало. Я в отчаянии металась сзади, чувствуя ее боль и огорчение. В воздухе появился запах сладостей, которые она до этого ела, потом она потянула ручку унитаза, и с ревом воды запах исчез.

Через пару дней наша жизнь вошла в счастливую рутину. Каждое утро на несколько часов подряд Клэрити закрывала меня в моей крошечной «будке» в подвале. Около полудня она возвращалась, мы играли, она прибирала за мной, кормила, а потом сбегала вниз по лестнице, зовя: «Молли!», и мы шли во двор играть. Вернувшись домой, мы оставались вместе до следующего утра. Я предположила, что она уходит в школу, как когда-то мой мальчик Итан. Сейчас школа мне нравилась ничуть не больше.