– Сейчас начнётся, – Косса подмигнул и улегся на свой матрас.

Стелла пристально всматривалась сквозь дождь в фигуру капитана, пытаясь угадать, что произойдет.

Но угадать оказалось невозможно. Раскинув руки в стороны, Войд закричал. На мгновение девушке показалось, что она оглохла, настолько громким был этот крик. И в следующий момент их настиг ураган – корабль подхватило, завертело, подбросило, затрясло, как погремушку в руках разбушевавшегося младенца. А всё длящийся крик Войда смешивался с воем и грохотом обезумевшего ветра.

Девушка упала на матрас и вцепилась в него, как в единственную опору мира. Всё смешалось вокруг неё. Тёмные, почти чёрные тучи, завывающий ветер, дождь, запах цветов, довольное лицо кока. И оглушительный, невозможный крик Зимородка. Она чувствовала, после того, как слышал такое, уже невозможно оставаться прежним. Что-то изменилось внутри неё, словно повернули ключ в замочной скважине, и нечто готово выйти из двери внутри неё самой.

А на палубе происходило странное, удивительное и выходящее за рамки обычной жизни. Войд выбил у бочки с коньяком крышку. Жидкость вздыбилась и поднялась в воздух длинным мерцающим столбом. Зависла на долгую минуту, ни на йоту не колыхаясь под ударами ветра. И тонкой струйкой устремилась ввысь, истаивая, как мороженное в жаркий день. А Зимородок уже не кричал, а ритмично рявкал глубоким басом, и ветер отвечал ему в такт глухими завываниями.

В бок девушке ткнулся локоть кока. Татуировка на его лице стала хищной, похожей на морду оскаленного зверя. Старик придвинулся к ней и закричал в самое ухо, перекрикивая ветер.

– Он договаривается с циклоном, Владом, чтобы нас пропустил. Может уговорит, и он нас подкинет поближе к островам.

Корабль вздрогнул под новым ударом урагана. Войда подхватило и подбросило в воздух. Верёвка натянулась, не давая человеку улететь прочь…

Дальше Стелла уже не помнила происходящее. Всё закружилось, как на гигантской карусели. Она вцепилась в матрас, пытаясь удержаться. Закрыла глаза и поминала духов-защитников.

– Эй, ты как, живая?

Косса потряс за плечо девушку.

– Вставай, всё закончилось. Как себя чувствуешь? Голова не кружится? Молодец! Отлично держалась.

Старик растормошил её, поднял на ноги.

– Так, бери корзинку, пойдем, поможем нашему капитану. Думаю, его знатно измочалило. Осторожно, ступеньки. Всё хорошо, идём. Шатает? Это ничего, быстро пройдёт. Ещё бы, от такой болтанки кого хочешь укачает. Ты молодая, быстро оклемаешься. А я привычный, по молодости я на шхуне «Дикая» ходил, наш капитан был любитель такие штуки откалывать. Вот кому не позавидуешь, так это крысам. Теперь пару дней будут как сонные мухи. Ага, смотри, живой. Да еще лыбится, стервец.

Зимородок сидел, привалившись к бочке спиной. Платок с головы потерялся, выставив на обозрение короткий ёжик светлых волос. Всё тело Войда было покрыто синяками. Большие и маленькие, они сливались в узор, как у большой хищной кошки.

– С почином, капитан, – Косса, довольно ухмыляясь, стал натягивать на обессилевшего капитана рубашку и бросил через плечо девушке, – доставай, что там в корзинке осталось.

Они устроили себе импровизированный пикник прямо на палубе. Стелла расстелила на доски скатерть в крупную красную клетку и выставила на неё остатки бутербродов. А следом множество бумажных свёртков, в которые запасливый кок завернул сыр, кусочки вяленого мяса, помидоры, зелень, жареные каштаны, два десятка маленьких пирожков, большой пирог с капустой, несколько сваренных вкрутую яиц, картошки в мундире, мелкие каперсы, копчёные рыбки, горшочек с паштетом, сморщенные мочёные яблочки, большую жёлтую грушу, и как апофеоз – начищенную до блеска бронзовую солонку. В центр кок поставил здоровенную бутылку с яблочным сидром.