– А если бы ты не умер, – тихо спросил Джейми мальчика на картине, – что тогда?

Действительно, что тогда? Он задержался взглядом на последней записи: «Кэтлин Мэйзри Мюррей, родилась – декабря 1749 года, умерла – декабря 1749 года» и закрыл Библию.

И это тоже вопросы. Не явись красные мундиры в тот день, второго декабря, может, и Дженни не родила бы до срока? А было бы лучше, если б у них было вдоволь провизии и сестра не голодала?

– Кто знает? – вновь спросил он портрет.

Рука нарисованного старшего брата покоилась на его плече, и он помнил, что всегда чувствовал себя уверенно, когда Уилли стоял позади.

Раздался еще один крик, и от ужаса Джейми непроизвольно сжал Библию.

– Молись за нас, брат, – прошептал он, перекрестился, вернул книгу на место и отправился на помощь старшим мальчикам.

Впрочем, он оказался не особенно нужен. Рэбби и Фергюс прекрасно ухаживали за немногочисленной оставшейся скотиной, а десятилетний маленький Джейми был вполне крепок и сообразителен и успешно помогал. Джейми поискал себе занятие, затем прихватил охапку сена и понес вниз по склону к мулу повитухи. Когда сено закончится, придется зарезать корову: в отличие от коз зимой ей не хватит еды на склонах, хотя младшие дети и таскают ей траву. Если повезет, на солонине можно продержаться до весны.

Он вернулся в коровник. Увидев Джейми, Фергюс, который сгребал навоз, дерзко вздернул костлявый подбородок:

– Надеюсь, у повивальной бабки хорошая репутация. Ведь нельзя же доверять мадам заботам простой крестьянки?

– Я-то откуда знаю? – сердито ответил Джейми. – Я ее не звал.

Старая повитуха, помогавшая появиться на свет всем предыдущим детям Мюрреев, миссис Мартинс, как и многие другие, умерла в голод, что случился через год после Каллодена. Новая повивальная бабка, миссис Иннес, оказалась гораздо моложе; Джейми лишь уповал на ее знания и опыт и на то, что она понимает, что делает.

Но тут в разговор встрял Рэбби.

– Ну и что ты имеешь в виду под словом «крестьянка»? – хмуро пробурчал он Фергюсу. – Ты ведь сам крестьянин, или, может, ты этого еще не заметил?

Если бы Фергюс не был на несколько дюймов ниже Рэбби, отчего ему приходилось беседовать с ним, запрокинув голову, его взгляд можно было бы назвать высокомерным.

– Совершенно неважно, крестьянин я или не крестьянин, – важно заявил он. – Я же не бабка!

– Конечно, ты балабол и хвастун!

Вдруг Рэбби сильно пнул Фергюса, так что тот упал на пол конюшни, даже пикнуть не успел. Однако он быстро вскочил и бросился было на хохотавшего обидчика, но Джейми удержал Фергюса, схватив за ворот.

– Нет уж, – заметил он. – От сена и так мало что осталось, незачем приводить в негодность то, что есть.

Джейми отпустил Фергюса и спросил в надежде отвлечь от драки:

– Разве ты смыслишь что-нибудь в повивальном деле?

– А как же, милорд, – важно ответил парнишка. – Когда я служил у мадам Элизы, многие ее девицы оказывались в постели.

– Ну, кто бы в этом сомневался, – буркнул Джейми. – Но мы, кажется, говорим о родах.

– Ну да, а о чем же еще? Многие из них производили на свет детей, да и я сам там родился, – приосанился Фергюс.

– Ну надо же. – Джейми с трудом удержался от смеха. – И что же, ты внимательно наблюдал за процессом родов и таким образом приобрел свои глубокие познания?

Сарказм хозяина Фергюс решил не заметить.

– Конечно, – ответил он деловито. – Сначала повивальная бабка кладет под кровать нож, чтобы отрезать боль.

– Что-то я в этом не уверен, – пробормотал Рэбби. – Во всяком случае, не очень похоже.

В амбаре крики роженицы не казались такими громкими, но избежать их не удавалось.