Перед Дюлей на обрезиненных трубах заднего сиденья был закреплен РПК, но она понимала, что времени для того, чтобы нагнуться, схватить пулемет, навести и передернуть затвор, у нее не хватит. Патрульному офицеру достаточно полмгновения, чтобы спустить курок «бизона» и нашпиговать ее с Таней свинцом. А потому даже не дергалась. Самоубийство, даже изощренное, в ее планы не входило. Подняла руки, так и стояла.

Таня также стояла столбом в позе пленного фрица за противоположным сиденьем, около биотуалета, и только искоса переглядывалась с Дюлей. В ее глазах читалась полная безнадега.

Но тут за бортом автобуса неожиданно резко раздался выстрел, за ним другой.

Офицер повернул голову к двери, и в это время Таня Бисянка выхватила из кобуры свой нагановский укорот и уложила тупую пулю точно в висок орденца.

А Дюля, неестественным образом запрыгнув задом на столешницу около пулемета, дважды выстрелила в открытую форточку из своего нагана, и упала, сломав своей красивой попкой хрупкую кофемашину.

Только тут остальные девчата очнулись от столбняка, вскочили на ноги и стали остервенело пинать берцами трупы орденских патрульных. Правда, тот, в кого стреляла Наташа, еще дышал.

На саму раненую Наташу поначалу никто не обратил внимания – валяется около колеса и валяется, может отдыхает в отключке, пока Дюля не выглянула в окно и не накричала на всех.

Восстановила порядок Ингеборге, прекратив избиение трупов, связав раненого налетчика и приказав ни в коем случае не трогать меня с места падения, а вот Синевич, наоборот – разоблачить и перевязать.

Антоненкову с Шицгал послала на перевал вызывать по радио помощь.

Роза орала по всем доступным каналам, что произошло бандитское нападение на автобус «Звезд Зорана» и что есть тяжелораненые, которым срочно требуется реанимация.

Первыми откликнулись валлийские кирасиры, потом ответил радист из Кадиса, нудно уточняя место, где они находятся, пока в разговор не вмешались валлийцы и потребовали сразу высылать санитарный вертолет вдоль дороги, а координаты они ему дадут сами, им недолго подъехать.

– Откуда у Наташки взялся пистолет? – спросила Роза, когда девчата уже ушли.

Ответил правду:

– Я подарил, на выезде из Портсмута. «Байкал» из трофеев. Она его сразу засунула в правый бедерный карман шаровар. А в левый – запасные магазины. Вот партизанка!

– Не ругай ее, – строго сказала Роза, – она нас всех спасла. Если бы этот офицер не обернулся на ее выстрел, то у таежниц не было бы даже шанса.

– Дальше-то что было?

– Дальше приехали кирасиры, и Антоненкова взасос целовалась с лейтенантом.

– Сплетничаешь? – поднял я правую бровь.

– Нет, просто рассказываю, что было дальше. По твоей же просьбе, между прочим, – надулась Роза.

– И?..

– Потом прилетел вертолет, забрал тебя с Наташкой и улетел. Очень хвалили, что тебя с места на место не переносили. Так что ты у Ингеборге опять в должниках.

Роза немного помолчала.

– Ну? – подбодрил ее.

– Потом кирасиры все вокруг сняли на камеру, собрали трофеи в их шведскую «буханку» и отдали от нее ключи Бисянке. Теперь это их с Ингеборге трофей, по местным правилам. Их и Синевич, на троих. Потом привязали на свой броневик раненого бандита, дали нам в автобус водителя и все поехали в Виго. А этих орденцев дохлых прямо там, на обочине, и бросили. Только ботинки с них сняли. Мрак.

Новая Земля. Европейский Союз. Город Виго.

22 год, 1 число 6 месяца, суббота, 25:14

Наши тихие посиделки прервала все та же, так и не представленная мне медсестра. Вслед за ней ввалились в кубрик и хорошо знакомые, но также безымянные для меня карги. Они, тяжко пыхтя, тащили длинную узкую банкетку. Деревянную такую, узенькую и, что характерно, – сверху бордовым винилом крытую. Приставив банкетку к стене, карги торопливо ушли, а медсестра осталась.