– Угу. И у них даже рождаются здоровые трехголовые детки, – процедил Воронов.

Шутка не имела успеха. Как-то не до смеха было всем, включая и самого шутившего.

Едранцев, командовавший операцией, посмотрел на прибор, почесал лоб и махнул рукой.

– Ладно. Обойдемся как-нибудь. Но если кто из бойцов опасается, пусть напяливает на себя весь комплект. Порядок движения помните? Первым идет Бурченко, на второй машине – я, Воронов замыкающий. Люки стараться не открывать, покидать броню лишь при необходимости, оружие держать наготове, но огонь вести только в ответ и по возможности – в воздух. Даже если нарвемся на банду, вряд ли они захотят связываться с армейским подразделением. Пугнем, они и убегут.

В нем сильно сказывалась недобрая россиянская закваска с ее боязнью юридической ответственности за применение силы. Хотя какая тут юриспруденция, если государство приказало долго жить и уже давно нет иного закона, кроме права сильного?

Пейзаж вокруг не радовал. Тайга рядом с городом выгорела полностью, и лишь поваленные обугленные лесные великаны напоминали об иных временах и иных картинах. Сплошное пепелище и безрадостное серое небо над головой. Ладно, ветер сегодня сравнительно слабый, а то порою дует так, что хочется назвать его ураганом.

– Если не убегут? – уточнил Воронов.

Про себя он решил не исполнять приказа. На память приходили рассказы беглецов о воцарившихся в Хабаровске ужасах, и никакой толерантной жалости к бандитам и мародерам капитан не испытывал. Раз уж те не стесняются в средствах, то в ответ пытаться увещевать их подавно не стоит. Глядишь, когда власть установится, всякой мрази будет поменьше.

– Куда ж они денутся? Храбрые, что ли? – непробиваемо ответил Едранцев.

Был он помоложе подчиненного, лет тридцать от силы, лицо вытянутое, с постоянным оттенком легкого высокомерия к окружающим.

– Мало ли? Если увидят: вреда от нас нет, могут стать храбрыми. Им же наверняка захочется отнять у нас оружие, патроны, машины… Только не знаю, умеет ли кто из них водить БМП? Про стрелять уже не говорю. Но, так сказать, в чисто профилактических целях иметь подобное…

– Слушай, капитан. Ты что, умного из себя корчишь? И хватит курить! Сколько говорено: вредно!

Сам Едранцев впечатление умного не производил. Хитрого в определенных ситуациях – возможно. Но не больше. Ладно хоть бойцов поблизости не было, и никто не слышал его фраз.

– Выясняю возможные варианты, товарищ майор. Что до курения, что сейчас вообще полезно?

– Разговорчики! Двинулись. Наша задача – разведка. Узнать, много ли жителей осталось в городе, имеется ли тут порядок, власть и связь с центром, наведение необходимых контактов. Чисто личное – судьба семей. Моим заместителем назначаю капитана Воронова. Все. По машинам! Следить за личным составом. Чтобы никакого самовольного мародерства и дезертирства!

Двинулись по-боевому. Люки наглухо задраены, экипажи на положенных местах, в десантах – по паре бойцов на машину, наблюдение исключительно через оптику. Противогазы и тем более химкомплекты никто надевать не стал. Тут были только добровольцы, люди, знающие, на что идут. Что есть риск? Если какое-то единственное место, требуется особая осторожность, а сейчас, когда не знаешь, где поймаешь какую-нибудь болячку, а то и смерть, особо зацикливаться на защите не стоит.

Город… Первые дома стояли большей частью относительно целые, разве что стекла повылетали, да магазины, там, где они имелись на первых этажах, были разграблены. Даже вылезать не требовалось, чтобы понять это. От витрин никаких воспоминаний, что именно продавалось во времена оны, видно лишь по вывескам, если последние остались на местах. Все-таки до ужасов пока далеко. Пара пятиэтажек сгорела, то ли во время Ч, то ли уже позже по иным причинам. Неосторожное обращение с огнем никто не отменял.