Да и не сгоряча желание возникало, и начни я, никто не выкупил бы у меня Генку даже за миллион галет. Но долго держать зла за душой я не умею, что теперь это вспоминать — дело прошлое… Если по уму рассудить, то парень он неплохой, только с придурью…

Глаза мои закрылись сами собой. По телу разливалось приятное тепло. Я опустился в воду ещё ниже, по самые ноздри. Несколько раз нырял с головой, оставаясь под водой сколько хватало дыхания. Господи, какая благодать!.. И зачем только я связался с Книгой, которую сейчас разыскивают двести пятьдесят яйцеголовых? Девушек вот выгнал из-за неё, заразы, а ведь с ними было бы ещё лучше.

Бобел требовательно толкнул меня под водой, я высунул голову на поверхность и увидел рядом с бассейном Тотигая.

— Генка в безопасности, — сказал он. — Трескает галеты и благословляет тебя.

— Какие ещё галеты? — встрепенулся я.

— Имхотеп выделил паёк вместе с комнатой, — пояснил Тотигай. — И закуски, и напитки. Если он не захочет брать расходы на себя, отдавать придётся тебе. По правилам Ждан теперь твоя собственность.

— Да нахрена мне такая прожорливая собственность?! — возмутился я.

Мне было немного стыдно, что сам не подумал про кормёжку для бывшего пленника, ведь попрыгунчики наверняка отобрали у Генки всю наличность. Но с другой стороны, лопал Ждан совершенно несоразмерно своему скромному росту. Надо срочно вытрясать из него сведенья и выписывать вольную.

— Пообщайся-ка ещё с кербером того нукумана, — предложил я Тотигаю. — Понял, о ком говорю? Спроси его про Орекса.

— Сам сообразил. Нукуман странствует с тремя спутниками, но ни один из них с Орексом не знаком, а их дальнейший путь лежит в стороне от земель нашего воинственного друга. Однако они обещали расспросить любого встречного соотечественника про Орекса, и при случае передать, что он нужен некоему Элфу.

— Молодец. От тебя изредка бывает польза, — не мог не признать я.

— Пойду, — сказал Тотигай, поднимаясь с пола. — Здесь мне не по себе. Слишком много воды в воздухе.

Я усмехнулся такому определению высокой влажности и поднял глаза к потолку. Пар от бассейнов поднимался вверх, лип к сводам, оседал на них крупными каплями, которые время от времени срывались вниз. Иногда капля попадала точно на пылающий фитиль в одном из жировых светильников, и тот противно шипел или гас вовсе. Когда плошек с погасшими фитилями становилось слишком много, Кочегар сходил со своей стены и снова зажигал их, — ведь Фонарщик сюда не спускался.

Прогревшись и разомлев почти до стадии полного растворения в воде, мы с Бобелом вылезли из бассейна. Пока одевались, несколько холодных капель успели упасть с потолка мне на спину. Это единственная неприятность, которая может поджидать клиентов Кочегара; впрочем, если ты просидел в бане достаточно долго, то кажется, что капли испаряются сразу после прикосновения к разогретой коже.

Конечно, если температура воды в подземном источнике вдруг резко повысится, — там ведь не пробившийся к поверхности гейзер или что-то вроде этого, — то у посетителей бани могут быть проблемы посерьёзнее капель с потолка. Кто не успеет выскочить из бассейнов, просто сварится заживо. Однако Имхотеп уверяет, что такого никогда не случится, а он, скорее всего, знает, что говорит. Если они с Кочегаром и вправду уцелевшие от истребления кийнаки, так ведь их народ не только был на короткой ноге со всеми живыми существами, общаясь с животными на их языке, но и умел управлять силами природы.

Мне уже не терпелось показать Имхотепу Книгу и узнать, что он о ней думает, но я не хотел продолжать таскаться с ней по Харчевне. Поэтому, когда мы с Бобелом вернулись в мою комнату, я захватил с собой только пачку самых обычных книжек, что набрал в городе. Имхотеп такие знаки внимания с моей стороны ценит. Он скупает или принимает в подарок все книги подряд — у него огромная библиотека, открытая для всех желающих. Но туда мало кто ходит, поскольку большинство завсегдатаев, как и приезжих, из всего богатства сохранившейся печатной продукции предпочитает порнографические журналы.