— А почему ты назвал Харчевню Харчевней?

— Я её никак не называл. Точнее — назвал Пристанищем, но никому не говорил. Нынешнее название дали люди, что поселились здесь.

— Но ты мог бы настоять, чтоб её называли по-твоему. Какая же это харчевня? Больше похоже на храм.

— Наш мир тоже похож на храм. Многие мудрецы говорили об этом. Однако мы используем его именно как харчевню или постоялый двор. Поел — поспал. Поел — поспал. И так всю жизнь. Потом вышел и отправился дальше.

— А почему ты пускаешь сюда всякий сброд? Шлюх? Лентяев? Бандитов?

— А кто я такой, чтобы им отказывать? Бог, если б захотел, мог бы истребить всех злых и бесполезных людей в мире, но он этого не делает. Значит, они для чего-то нужны и не так уж бесполезны.

При таком мировоззрении хозяина Харчевня из года в год оставалась тем же, чем она и стала чуть не с первого дня существования. Кто мог, вносил арендную плату. Кто не мог, месяцами жил бесплатно. Имхотеп никогда не ошибался относительно платёжеспособности постояльцев. Целый угол в его комнате был завален пачками ибогальских галет, и любой нищий мог рассчитывать на бесплатную кормёжку. В то же время ни один, даже самый отчаянный мошенник не решился бы выманивать галеты обманом. И уж точно никто не решался Имхотепа ограбить.

Ибогальские галеты — отдельная тема, близкая сердцу и желудку любого, кому приходится много странствовать. Они разного цвета, прямоугольные, размером с игральную карту, с иероглифом посредине, — тонкие, но очень прочные. Порвать их нельзя, сжечь тоже, в воде они не размокают, даже пуля не всякая пробьёт. У нас они универсальное средство расчёта и самая клёвая походная еда. Есть красные галеты — стоит как следует потереть такую и бросить на стол, как она начинает шипеть, раздуваться, и в итоге превращается в кусок мяса с гарниром на тоненькой тарелочке. То есть никакое это не мясо и не гарнир, но на вкус очень прилично, а иногда и подливка есть. Две палочки, наподобие китайских, прилагаются. Они из того же материала, что и тарелочка, прозрачные, полые внутри. Важно научиться различать иероглифы, и тогда сможешь выбирать то, что тебе по душе. На гарнир бывает что-то вроде грибов с картошкой, иногда на рис похоже, а иногда на кукурузу. Чаще всего ни на что не похоже, но всё равно вкусно. Мясо всякое разное, а иногда попадается нечто смахивающее на рыбу или морских моллюсков. Сам я моллюсков никогда не пробовал, но другие так говорят.

А ещё есть голубые галеты — напитки. Потрёшь иероглиф, и галета распухает, превращаясь в прозрачный стакан с ободком по верхнему краю и с жидкостью внутри. На Земле, где воздух влажный, стакан наполняется быстро. На Додхаре ждать приходится дольше, особенно если давно не было дождей. Напитки тоже бывают разные на вкус, но любые одинаково приятны и поднимают настроение не хуже кофе или самой лучшей выпивки. А пустой стакан, если его перевернуть вверх дном, сначала постоит немного, а потом складывается в тонкий блин. Некоторые пробовали делать из них обратно стаканы, но ничего не вышло. Одноразовые они.

Естественно, яйцеголовые свои галеты людям за просто так не раздают и выменять у них ничего нельзя. Однако в самом начале Проникновения, когда повсюду царил сплошной бардак, они думали жить на наших территориях как у себя дома, — точно так же, как было во времена Проникновения предыдущего. Но тогда ведь у людей ещё не было автоматов, вертолётов и установок залпового огня. А в этот-то раз мы им наставили горчичников на задницу, до сих пор помнят. Когда вся техника отказала, нам это было только на руку: миномёты мы могли таскать и на себе.