Ноги ныли от нагрузки, и мышцы были как ватные. Так-то нагрузка для него не была запредельной, но… больше тридцати ли без отдыха и еды, ночью – это нешуточное дело.

Летом светало рано, так что рассвета дожидаться совсем недолго. И Нед провалился в сон.

Разбудили его яркие, горячие лучи, пробивавшиеся сквозь рассохшиеся доски баркаса. Солнечные стрелы били в глаза, и Нед волей-неволей проснулся, ощущая страшный голод – не ел со вчерашнего дня. Да и что там было еды-то… так, едва утолить голод.

Шелестя круглой белой галькой, Нед вылез из-под баркаса и оглянулся по сторонам. Перед ним сияло море – тихое, штилевое, прекрасное, как улыбка бога. Ворота в город были уже открыты – отсюда, от глухой стены, уходящей в море, было видно, как въезжают и выезжают многочисленные повозки и входят люди, дожидавшиеся, когда их запустят или выпустят. Нужно было спешить войти, чтобы затеряться среди толпы, иначе преследователи могут прихватить его возле ворот.

Нед натянул сапоги, поморщившись от боли в натруженных ногах, плеснул в лицо морской воды, сгоняя сонную одурь, пригладил волосы, сбившиеся в густые, как пакля, пряди, и быстро зашагал к воротам.

Здесь его ждал сюрприз. Через короткое время он стал беднее на два медяка. Оказывается – вход в город был платным. Это сильно расстроило Неда. При его финансах раздавать деньги с такой скоростью он не мог. Ему нужно было еще что-то есть, пока не найдет себе работу и не уберется из Шусарда.

Город встретил Неда шумом, криками, запахом горящих углей жаровен и грохотом окованных железом тележных колес по брусчатой мостовой. Везде сновали люди – парня толкали, ругались, что он встал на дороге. Все куда-то бежали, будто их шилом кололи в зад и стегали при этом кожаным кнутом.

После деревенской спокойной жизни Неду показалось, что он попал к демонам. Парень растерялся, и торопящаяся куда-то толпа народа подхватила его и, как бурный поток, играющий сосновой щепкой, повлекла по привратной площади, затолкав затем на главную улицу города, проходящую через его центр. Только минут через десять он опомнился, когда чуть не попал под колеса огромной кареты с лакированными черными бортами и золотым вензелем на боку – кучер с криком и посвистом так хлопнул кнутом, что его кончик пролетел в опасной близости от Недовой щеки. После этого Нед и очнулся от своего ступора, затем, раздвигая плечом прохожих, протиснулся к лотку с пирожками, распространяющими вкусный запах печева на всю округу.

– С чем пирожки? – спросил он у разбитного парня чуть помладше себя, стоящего у жаровни и переворачивающего румяные пирожки на решетке.

– С ливером! – тут же откликнулся тот. – По два медных пула за штуку! Будешь брать? Горячие! Большие! Ливер свежий, не тухлый, гарантирую!

Нед с грустью прикинул свои денежные запасы – с такой скоростью он окажется без денег через пару дней, но делать было нечего – есть-то охота. И через минуту он уже уплетал пирожок, запивая его теплой водой из деревянной кружки с обкусанными краями. Хорошо хоть вода бесплатная, а то бы совсем разоренье. В мгновение ока проглотив пирожки, Нед спросил:

– Слушай, ты не подскажешь, как мне пройти в порт?

– Хочешь наняться на корабль? – прикинул парень, понимающе усмехнувшись. – Почему и нет. Они там всех берут. Только смотри, напорешься на работорговца – живо рабский ошейник нацепят. Они любят ловить бродяг. Так-то у нас запрещено обращать в рабов граждан королевства без решения суда, но… всякое бывает. Доказывай потом, что ты не раб, а свободный гражданин. Кстати, ты что, из ардов? Да ладно, ладно – мне все равно. Такие, как ты, не редкость в наших краях. Ты откуда-то из деревни ведь, да? Деревенским досталось от ардов во время набегов. Они ваших сильно не любят. Арды трахали все, что шевелится, потому их отпрысков осталось у нас немало.