Когда я говорю, что ребенок рождается как tabula rasa, я имею в виду мозг. Ум – очень древний, древний как существование. У него нет начала, но есть конец. В тот день когда ты становишься способен отбросить все эти слои, накопленные за века, ум умирает. У него есть конец. В этом же свете нужно понять, что у просветления есть начало, но нет конца. Тогда ты можешь понять и то, и другое.

У ума нет начала; он всегда был с тобой. Затем, в определенный момент, ты его отбрасываешь.

Конец ума – и есть просветление.

Тогда просветление продолжается. У него есть начало, но нет конца. Вместе они содержат в себе целую вечность, от прошлого до будущего.

Мозг рождается каждый раз, когда ты входишь в тело, и умирает каждый раз, когда ты покидаешь тело. Но его содержимое – то есть ум – не умирает; оно остается с сознанием. Именно поэтому возможно вспомнить прошлые жизни – даже когда вы были животными или камнями. Все эти умы все еще с вами. Но поскольку психология не разграничивает ум и мозг, и наука не признает такого разграничения… в английском языке ум и мозг почти синонимичны. Именно поэтому иногда я забываю, и вместо того чтобы сказать «мозг», употребляю слово «ум».

В тех языках, носители которых совершали великое исследование во внутренней реальности, есть множество слов, описывающих различные явления. В этих языках есть слово, обозначающее мозг, которое никаким образом нельзя перепутать с умом. Английское слово «ум» тоже происходит от санскритского манас – оно превратилось в mind, – но манас означает каждый слой; бывает животный манас, растительный манас, столько разных стадий эволюции, сколько ты прошел.

В санскрите все в целом не называется манас, все в целом называется читтам. Это называется читтам, потому что это не составная часть тела, но составная часть сознания. Сознание в санскрите называется четана. Поскольку он цепляется к четане, он называется читтам. Эти языки очень ясно очерчены в выборе слов, в их значениях. Но причина ясна: они работали над этим и выработали эти различия.

Читтам – это все прошлое, все умы, коллективно цепляющиеся к четане, сознанию. Они будут отброшены коллективно, и как только они отпадут, это будет подобно тому, словно ты отбрасываешь одежду, и сознание остается обнаженным. Это обнаженное сознание – предельный опыт существа.

Отброшенные умы остаются в подвале твоего мозга, поэтому даже если просветленный человек хочет через них пройти, он может это сделать, точно так же, как ты можешь спуститься в подвал своего дома и просмотреть весь тот хлам, который ты туда бросал.

Мозг – это самый последний слой, но сам по себе мозг – это не слой, не содержимое. Сам по себе мозг – это только механизм; это биокомпьютер. Когда ты покупаешь компьютер, он пустой; в него ничто не вложено, он новый. Тогда ты начинаешь вкладывать в него программы, какие захочешь, – историю, науку, религию, математику; ты можешь ввести в компьютер что угодно. Он это накапливает, у него есть система памяти; точно так же система памяти есть и у мозга. И каждый раз, когда тебе нужна информация, ты можешь запросить компьютер, и он выдает информацию.

Есть опасность, что в будущем компьютер разрушит способность человека к запоминанию, потому что он гораздо аккуратнее, и достаточно будет всего лишь небольшого пульта дистанционного управления, который ты всегда можешь держать при себе… Ты можешь либо держать собственный компьютер дома, либо подключаться к коллективному городскому и при помощи своего пульта дистанционного управления узнать что угодно. Ты можешь даже узнать, какого числа женился Сократ! Но он может дать тебе только ту информацию, которая в него заложена. Если ты задашь какой-то вопрос, который не был ранее запрограммирован, компьютер беспомощен; никакого ответа не придет.