– Гребень! – радостно воскликнула Бергитте. – Получилось! Хорошего вина и крепкого мужчину, и немедленно!

На лугу сул’дам подняла руку, указывая на беглецов, и для Илэйн время замедлило свой ход. Вокруг дамани возник ореол саидар. Илэйн видела, какое творится плетение. Она знала, что оно означает. И что нет способа помешать.

– Быстрее! – закричала она.

Щит обрушился на нее. В обычном состоянии Илэйн с легкостью отразила бы этот удар, ведь уровень владения Силой у нее был очень велик – но сейчас, когда она обессилела и едва-едва цеплялась за саидар, щит разом отсек ее от Источника. И плетение на лугу, плетение, создавшее врата, опало в себя. Измученная, с виду едва ли способная шевельнуться, Авиенда прыгнула из седла на Илэйн и сбила подругу на землю. Падая, Илэйн успела заметить, как ей в лицо бросился дальний склон холма.

Вокруг все затопила ослепительная, густая белизна. Пронесся звук – Илэйн знала, что это именно звук, оглушительный рев, – однако он лежал за пределами слуха. Что-то ударило девушку, словно она упала с крыши на мостовую. Нет, не с крыши, с верхушки башни.

Она открыла глаза, глядя в небо. Небо было какое-то странное, туманное. Сначала она и пошевелиться не могла, а потом, двинувшись, охнула от боли. У нее все болело. О Свет, как больно-то! Медленно Илэйн поднесла руку к лицу – пальцы окрасились красным. Кровь. А что с Бергитте и Авиендой? Надо им помочь. Илэйн ощущала Бергитте, чувствовала и ее боль, точно клещами впившуюся в тело, но, по крайней мере, Бергитте жива. И, судя по всему, разгневана и настроена весьма решительно – значит, ранена не слишком сильно. Авиенда...

Всхлипнув, Илэйн перекатилась на живот, потом привстала на четвереньки. Голова кружилась, в бок будто горячий штырь воткнули. Смутно припомнилось, что даже с одним сломанным ребром опасно шевелиться, но мысль была будто в тумане, как и склон холма. Да и думать было... трудно. Илэйн поморгала и вроде бы видеть стала лучше. Она лежала почти у самого подножия холма! Высоко наверху, из-за холма, поднимался дым. Сейчас это не так важно. Точнее, совсем не важно.

Выше по склону стояла на четвереньках Авиенда, она чуть не упала, когда подняла руку, вытирая текущую по лицу кровь, но когда встретилась взглядом с Илэйн, замерла в неподвижности. Илэйн подумала: неужели у нее такой же вид? Вряд ли хуже, чем у Авиенды. Добрая половина юбки оборвана, лиф платья в клочья, в прорехах видно окровавленное тело.

Илэйн поползла к Авиенде. Ей казалось, так проще, чем вставать и идти. Приблизившись к айилке, она услышала облегченный вздох.

– С тобой ничего не случилось, – промолвила Авиенда, касаясь окровавленными пальцами щеки Илэйн. – Я так испугалась. Очень испугалась.

Илэйн изумленно заморгала. Сама она выглядела ничуть не лучше Авиенды. Хотя юбки и уцелели, половина лифа исчезла напрочь, а из двух десятков порезов текла кровь. Потом до Илэйн дошло, что имела в виду Авиенда. Ее не выжгло. При этой мысли девушку охватила дрожь.

– С нами обеими ничего не случилось, – тихо произнесла она.

В нескольких шагах от себя Илэйн заметила Бергитте. Та вытерла нож о гриву мерина Авиенды и выпрямилась над неподвижным телом. Правая ее рука висела плетью, куртка вместе с одним сапогом пропала невесть куда, остальная одежда была порвана; вся она была перемазана кровью, не меньше, чем подруги. Из бедра Бергитте торчала арбалетная стрела; судя по всему, ей тоже крепко досталось.

– У него хребет был сломан, – сказала Бергитте, махнув рукой на коня у ног. – С моим-то все хорошо, но в последний раз, когда я его видела, он несся так, словно хотел выиграть Венок Мегайрил. Всегда считала, что у него задатки рысака. Львица... – Она пожала плечами, поморщилась. – Илэйн, Львица была уже мертва, когда я ее нашла. Ты уж извини.