Как только она зашла в комнату, где собрались все участники, она тут же поняла, что встретила Его. Он совсем не был красавцем, но Лизе никогда и не нравились слишком красивые мужчины. Он был чуть выше среднего роста, стройный с широкими плечами и с резкими, мужественными чертами лица. А самое главное, он смотрел на всех свысока и очень саркастически, и стоило кому-нибудь одобрительно высказаться о каком-нибудь произведении искусства, как он тут же насмешливо приподнимал бровь и двумя-тремя словами безжалостно высмеивал его. Лиза усмотрела в этом признак высокого интеллекта и сразу же почувствовала себя недостойной Его. Но она изо всех сил, собрав запасы всех известных ей критических высказываний, постаралась соответствовать столь высокому уровню. И он оценил это, так как к концу вечеринки стал благосклонно поглядывать на нее, отчего у нее замирало сердце. Когда все стали расходиться, он даже проводил ее до метро, и Лиза всю дорогу пыталась придумать предлог, чтобы снова увидеть Его. Он учился в институте искусств, был старше ее на несколько лет и успел отслужить в армии, поэтому казался ей очень взрослым и опытным мужчиной. Прощаясь, он снисходительно спросил у нее номер телефона, пообещав сводить на вечеринку, где собирается действительно высокоинтеллектуальная публика, можно сказать элита, люди искусства и науки, пока еще не признанные, но только из-за тупости и консервативности официальных властей. После этого Лиза начала старательно читать все, что могла достать о самых авангардных видах искусства и самых последних научных достижениях. Она научилась пренебрежительно говорить о тех, кого всю жизнь привыкла считать великими людьми, и скрепя сердце высмеивала все, чем в простоте душевной раньше восхищалась. Такая преданность принесла свои плоды, и Лиза была признана своей в его компании, которую она в глубине души считала сборищем придурков. Были ли они действительно гениями, она не знала, но каждый из них был уверен в себе. Они твердо знали, что гениям положено иметь странности, и поэтому имели их в огромном количестве. Часто, глядя на очередного кривляющегося представителя богемы, Лиза про себя думала, что, может, он и семи пядей во лбу, это еще неизвестно, но то, что у него мозги набекрень, это сто процентов. Кроме того, она вообще была девочкой аккуратной и организованной. Она всегда считала, что каждый человек должен где-то работать или учиться и делать это добросовестно. И еще она твердо знала, что у себя дома нужно убирать, с деньгами нужно обращаться экономно, во всяком случае как-то рассчитывать, сколько можно потратить, а если уж случится занять, то долги нужно обязательно отдавать.

Ей претил их беспорядочный образ жизни, которым они еще и гордились. Она не понимала, как девушка может зайдя в гости на полчаса, остаться там на три дня, не меняя белья и не смывая косметики. Ее шокировало, когда девушки рассказывали, как им удалось переспать с каким-нибудь знаменитым артистом или певцом, и при этом считали это достижением. Они не понимали, как можно из-за каких-то глупых соображений о порядочности отказываться от возможности пообщаться с такими интересными людьми. Но ведь если эти интересные люди пользуются ими как подстилками, что в этом хорошего, недоумевала Лиза про себя. Но они совершенно не считали себя шлюхами, а наоборот, были уверены, что они просто раскованные и свободомыслящие женщины нового поколения. И окружающие их приятели от искусства считали точно так же. И даже ее Володя относился к этому, как к абсолютно нормальному явлению. Когда она однажды попробовала осуждающе высказаться на эту тему, он с таким недоумением посмотрел на нее, что она смешалась и замолчала, а он с презрением стал говорить о мещанских условностях, которые только мешают жить творческим людям. После этого она уже никогда не пыталась осуждать кого-нибудь из его компании. Хотя там было еще много всего, чего она отказывалась понимать. Например, их подчеркнуто презрительное отношение к деньгам. Их у них постоянно не было, но если у кого-то они и появлялись, от них стремились избавиться немедленно. Устраивались сумасшедшие вечеринки, для которых закупалось огромное количество бутылок дешевого вина и очень мало закуски. На вечеринки являлись все знакомые, но еще больше приходило совершенно незнакомых людей, какие-то приятели приятелей, желающие выпить на дармовщину. Всех встречали одинаково радушно, всем тут же наливали и переставали обращать внимание. Дальше все наливали себе сами, свободно ходили по всей квартире и вообще делали что хотели.