Дороти заговорила тоном, не терпящим возражений:

– Продолжайте поиски, генерал, но назначьте временного бригадира, пока отсутствует Вильям Инглиш. Отправьте бригады в пески, пусть приступают к работе как можно скорее.

Буря приближалась. Джесси посадил сына в естественное укрытие – за склоном дюны, песок которой превратился в плотную корку под действием паров и дыма, вырывавшегося из жерла фумаролы.

Джесси, превозмогая усталость, вскарабкался на вершину самой высокой дюны, но увидел лишь стену раскаленной солнцем пыли, которая, стремительно увеличиваясь, неумолимо двигалась в их направлении. Свист ветра усилился, и Джесси почувствовал, что песчинки, подхваченные ветром, больно обжигают щеки. Засорившаяся маска практически перестала работать, то же самое произошло и с маской Барри. Костюмы тоже порвались, что нарушило механизм сохранения влаги. И самое страшное, у них не осталось ни единой капли воды.

Джесси соскользнул с дюны вниз и извлек из мешка отражательное одеяло. Определив силу ветра в нескольких местах, он нашел, что самое лучшее место, где можно пересидеть бурю, находится с подветренной стороны дюны. Отец и сын прижались друг к другу, завернувшись в одеяло и прислушиваясь к звукам летевших песка и пыли. Джесси хорошо помнил вид шрама, обезобразившего лицо Инглиша, и рассказы о том, как буря обдирала беззащитных людей до костей. Шанс пережить ночь был пренебрежимо мал.

Ветер словно живое существо хозяйничал на площадке вокруг фумаролы, разметая насыщенные серой пары в разные стороны. Одеяло было уже почти погребено под толстым слоем песка, отовсюду раздавались загадочные и страшные звуки. Периодически Джесси стряхивал песок, чтобы они с Барри не задохнулись в этой могиле.

В середине долгой ночи ветер начал стихать; шум бури доносился уже издалека и постепенно исчезал. Утром, удивленные и обрадованные тому, что они еще живы, Джесси и Барри с трудом сбросили с себя засыпанное песком одеяло. Стряхнув с себя песок и протерев глаза, они осмотрелись. Буря зацепила фумаролу лишь краем, пощадив несчастных путников.

Джесси обнял сына.

– Случилось чудо, мой мальчик! – В горле пересохло настолько, что Джесси едва мог говорить, и слова его звучали хрипло и надтреснуто. – Мы прожили еще один день.

Губы Барри высохли и потрескались, и голос был ничуть не лучше, чем у отца.

– Может быть, нам стоит выбрать направление и идти дальше?

Жажда жгла и палила, как горячие угли, но Джесси все же ответил:

– Мы будем идти и сегодня, и завтра… так долго, как потребуется. Наши шансы не очень высоки, но если мы сдадимся, то у нас не останется ни малейшей надежды.

Фумарола запыхтела и закашляла, как человек, прочищающий горло. Газы продолжали сочиться из устья водоворота, в котором исчез обезумевший Вильям Инглиш.

Строго-настрого приказав сыну никуда не уходить, Джесси, с трудом переставляя ноги, побрел по дну углубления между дюнами, потом начал взбираться по склону одной из них. В свете наступившего дня ему, быть может, удастся разглядеть хоть какой-нибудь признак человеческого присутствия… или флот спасательных судов, летящих к ним на выручку через океан дюн.

Добравшись до гребня, Джесси потащился вдоль него, глубоко утопая в рыхлом песке. Неожиданно его ботинок наткнулся на что-то твердое, погребенное под толщей песка. Он сделал шаг, не удержался на ногах и упал лицом вниз.

Джесси перекатился на спину, отряхнулся и протер глаза. Он принялся рыть песок и вскоре наткнулся на изогнутый белый полимерный стержень. Освободившись от тяжести песка, стержень упруго распрямился. Это был один из погодных шестов, какие рабочие в великом множестве втыкают на месте добычи специи для того, чтобы в открытой пустыне вовремя заметить приближение местных бурь.