– Вы когда-нибудь слышали о Парвусе? – вдруг спросил Суровцев.

– Нет, – по обыкновению ответил Паулюс.

– Жаль. Любопытный персонаж. И Парвус, и Путци – это какой-то новый тип политических посредников-провокаторов. Парвус в своё время погостил в Турции – и последовал геноцид армян. Путци пообщался с Гитлером – и началось уничтожение евреев.

Генерал-фельдмаршал молчал.

– Ваше равнодушие к политике не имеет границ. Послушать вас – вы и о перелёте Гесса через Ла-Манш не слышали, – иронизировал русский. – Или вы тоже считаете, что Гесс сошёл с ума, когда полетел доложить англичанам о том, что все соглашения в силе и что свои обязательства Гитлер выполнит? Вот уж поистине, дьявол всегда расплачивается черепками… Англичане в этом отношении прилежные ученики…

Странным образом Москва становилась для него дорогим и даже родным городом. Москву дореволюционную он не знал и потому менее болезненно смотрел на перемены советского времени, чем коренные москвичи. Да и где они, коренные? Сейчас ему нравилось наблюдать, как город переставал быть городом фронтовым. И это не могло не радовать. Был демаскирован Кремль. Через маскировку и через перекрашенные исторические здания начали опять проступать черты столицы. Заблестели купола уцелевших храмов. А что до родства, то и это было понятно. И он приложил свои усилия к защите города. О чём свидетельствовала медаль «За оборону Москвы». Он был награждён и медалью «За оборону Ленинграда». Но медали не носил. Мало того, на самом высоком уровне обсуждался вопрос о его звании.

Только теперь он осознал слова Батюшина о том, что генерал контрразведки не должен в карьере подниматься выше генерал-лейтенанта. Всякий его карьерный рост было решено прекратить, чтобы не настораживать противника. Набравшая обороты операция «Курьеры» предполагала информирование немцев о том, что Демьянов получает разведданные из Генштаба. Этим источником якобы и является начальник одного из отделов оперативного управления генерал-лейтенант Суровцев.

Детали его прошлого немцы, надо полагать, попытались выяснить и по мере сил выяснили. Так получилось, что и его с Ангелиной венчание «сработало» на создание легенды. Теперь точно так же, как операция «Монастырь» перешла в операцию «Курьеры», последняя давала толчок к зарождению следующих оперативных мероприятий. Из-за особой секретности этим действиям даже не стали присваивать кодовое название.

– Жизнь подсказывает, – завершал свой доклад Суровцев, – мы должны готовить отдельно и передавать разную дезинформацию для абвера и для министерства имперской безопасности. Пусть Канарис и Гимлер с Гейдрихом иногда докладывают руководству взаимоисключающие данные.

Руководители разведки некоторое время молчали.

– Справимся? – спросил начальник разведки НКВД Фитин.

– Наше дело эту дезинформацию передавать. Готовить её всё равно должен Генеральный штаб. Но я не могу ухватить главную цель, – признался Павел Анатольевич Судоплатов, – чего мы этим добиваемся?

– Цель простая, провокационная, подрывная, – размышлял вслух Фитин, – рассорить окончательно два немецких ведомства. И потом, если два разведывательных органа представляют руководству разную информацию, то что руководство должно думать о работе этих органов?

– Думаю, своё неудовольствие оно выскажет, – так же вслух размышлял Судоплатов.

– А если оно узнает, допустим, что абвер делится полученной от нас информацией с англичанами? – в свой черёд задал вопрос Суровцев.

– Об этом можно только мечтать, – действительно мечтательно проговорил Фитин, – тогда как минимум немецкое начальство перестреляет и перевешает всё руководство ведомства Канариса.