Когда Виноградов пришел в себя, его окружала полная, просто поразительная тишина. Лишь спустя несколько секунд, а может, и минут, определиться со временем было сложно, он сообразил, что по-прежнему находится в спасательной капсуле, только почему-то вверх ногами. Кое-как отцепил страховочные ремни – и тут же сверзился на пол, точнее, на потолок, оказавшийся внизу. Приложился так, что зашипел от боли, но все-таки сумел встать и принялся искать клавишу включения аварийного освещения. Поиски заняли порядочно времени, потому что ориентироваться в перевернутой капсуле оказалось непривычно, однако курсант справился с заданием и все-таки сумел включить свет. Увиденное его порадовало.

За исключением того, что капсула перевернулась, ничего с ней не случилось. Вообще запас прочности у этих капсул был колоссален. Этакая бронированная спасательная шлюпка, позволяющая без особых удобств доставить человека от аварийного корабля к ближайшей планете. Простенький одноразовый гиперпривод, маломощный двигатель и набор выживания. Хотя были в этом и плюсы. Минимум удобств – это еще и минимум того, что может оторваться и начать летать по кабине, разнося все, во что попадет на пути. Сейчас, несмотря на падение, в капсуле ничего не было сломано, ни один предмет не сорвался с креплений. Можно сказать, повезло – какая-нибудь железка, прилети она в голову потерявшему сознание космонавту, могла привести к тому, что это сознание уже никогда не вернется, и поставить точку в его недолгой истории.

Кое-как сориентировавшись в перевернутом интерьере, Петр неловко дотянулся до пульта и, путаясь в клавишах, запустил энергосистему капсулы. Запищал сигнал, замигали, медленно разгораясь, экраны, и спустя пару минут он уже получал информацию о состоянии своего временного пристанища. То, что было снаружи, не могло не впечатлить, хотя, если честно, век бы всю эту экзотику не видеть.

Капсула лежала у самого подножия горы, на склоне, и борозда, которую она пропахала, съезжая по нему вниз, сделала бы честь любому плугу. Почва вокруг капсулы слегка дымилась или, скорее, исходила паром – верный признак того, что броня все еще была раскалена. К счастью, гореть вокруг было нечему, да и внутри капсулы сохранялась комфортная температура – изоляция в ней была что надо.

Из трех люков два были ниже уровня грунта, но один, аварийный, оказался сверху. Это было просто замечательно. Конечно, Петр выкопался бы в любом случае, но все же куда лучше, если можно просто выйти, а не махать перед этим до полного отупения БСЛ, сиречь большой совковой лопатой. Притом что лопаты не было, копать пришлось бы подручными приспособлениями вроде шлема от скафандра. Удовольствие, надо сказать, ниже среднего. К счастью, сия печальная участь Петра на этот раз миновала, хоть в чем-то повезло. Правда, открываться люк решительно отказывался, но это говорило всего лишь о том, что сработала тепловая защита. Ее можно было, конечно, отключить, но зачем? Капсула остынет – и люк откроется сам, так что стоило просто подождать.

Этому нехитрому занятию курсант и предался, и сам не заметил, как заснул – глубоко, без сновидений. Корпус капсулы тихо потрескивал, остывая, но сквозь покрытую окалиной броню и многочисленные слои изоляции внутрь не проникало ни звука. Сну его не мешал ни жесткий пол, ранее служивший потолком, ни осознание того, что он, возможно, оказался один на незнакомой планете. Скорее это была как раз реакция на стресс, и молодой, здоровый организм таким образом защитил психику хозяина – нормальная в общем-то ситуация. Два часа глубокого сна, после которого Виноградов проснулся здоровым и бодрым.