– К шизофреникам?

– Да. Не повезло мальчишке – зав отделением Головин других-то диагнозов, кроме как расстройство личности, не знает.

– Наслышана…

– Короче, начал он тестики-вопросики пареньку давать, а тот их как орешки щелкает. Решили было, что Милеев у них по ошибке оказался. Конечно, странноватый парень – и внешность, и манера речи… Но это же не признак психических отклонений от нормы!

– Так что потом случилось?

– А вот что. Головин было уже собирался Милеева отпускать, когда тема разговора случайно физики коснулась. Тогда-то наш пациент и начал несуразицу нести – чистый шизофренический бред. Головин, говорят, чудом со стула не брякнулся, когда сообразил, что чуть больного Родину защищать не отправил.

– Но это же опять не причина чтобы к вам попасть – лечили бы у себя, а нашему отделению он зачем?

– Ты ж дослушай… Головин назначил парню препараты, стал психотерапию проводить, на которой решил с ним поработать гипнозом…

– Насколько мне известно, с острыми психическими нарушениями гипноз вроде как противопоказан?

– Надь, это спорный вопрос. Тем более Головин диссертацию готовит, вот на своих подопечных и экспериментирует, а Милеев как раз в его руках оказался.

– И?

– Странности начались во время первого же сеанса. Я всех подробностей пока не знаю, но насколько я понял, под гипнозом… – очень глубоким, попрошу заметить!.. – под гипнозом Даниил повторил те же самые небылицы, что нес и в сознании. А то, ЧТО он говорил, правдой быть не может – лишь чушью и бредом.

– Так пациент, наверное, притворился, что вошел в гипнотический транс. Может, это у него юмор такой?

– Вот для этого, Надюш, к нам его и направили. В четвертом, где Головин заведует, естественно своего ЭЭГ нету, чтоб подключиться и понаблюдать за волнами мозга во время сеанса. А по-другому как проверишь – забавляется новоиспеченный шизик или просто от армии косит? Так или иначе, его для начала разоблачить надо.

– Может, он действительно под гипнозом правду говорит или это не вариант?

– Не вариант.

– Почему?

– А потому, Наденька… Если бы ты услышала эту чушь… Короче, этого быть не может, потому что не может быть! И точка!

– Не хотите говорить?

– Не-а… Ты у нас человек религиозный – баптистка, насколько мне известно…

– А причем тут моя вера?

– А при том, что мне твоя предвзятость к пациенту ни-к-че-му… Следи себе спокойненько за показаниями энцефалографа и сообщи, когда я в нужный момент спрошу об активности его мозга. Ты озвучишь показания аппарата, которые запишутся на пленку, что и станет неоспоримым доказательством его притворства. Кода мы его припрем к стенке, от меня лишь потребуется выяснить мотивацию его действий – диагноз для военкомата ему нужен или это просто игры больного воображения. Таким образом, голубчик точно не отвертится.

– Лев Серафимович, а почему вы считаете…

Тук-тук!

– Да-да, входите!

– Здравствуйте. Милеев пришел, впускать?

– Пять минуток в коридоре подождите. Я позову как надо…

– Надя, у нас все готово?

– Да, конечно…

– Аппарат тоже настроила?

– Да.

– Хорошо.

– Будем начинать?

– Надя, не торопись. Мне для начала нужно с его биографией хоть немного ознакомиться, а то как же сеанс вести?

– Вы же Милеева разоблачать собирались, зачем вам его прошлое?

– Была когда-нибудь на сеансе гипнотерапии?

– Разумеется. Я же в лаборатории сна закреплена, мы там и трансовые состояния исследуем…

– Тогда ты должна знать, что когда пациент находится в состоянии гипнотического транса, он может вспомнить то, что давно забыл – любые тайны прошлого, аккуратно упакованные, хранятся на полочках памяти. Под гипнозом человек не может врать, рассуждения его логичны и последовательны, все пережитые события воспринимаются очень эмоционально и ощущаются так, будто происходят прямо сейчас…