– Здесь есть удобные скалы, они на самой макушке холма выступают, как проплешины. Вот там и отдохнем. Я же тебе говорю: я знаю дорогу. Так что, Мэши, нам осталось с тобой совсем немного – только подняться на холм.
– Отец… Как же мы…
– Очень тихо и спокойно. Сейчас проведу. Если только тут не изменилось все за последние пару десятков лет. Но что-то мне подсказывает, что вообще ничего не изменилось.
– Почему? Почему ты думаешь, что все осталось по-прежнему, как в те дни, когда ты был молодой и только пришел в Город?
– Потому что некому менять. Люди в этих местах не бывают. Тут, Мэши, не ступала нога человека уже очень и очень давно. Мы будем с тобой первыми за два десятка лет, наверное. Всадникам здесь тоже делать нечего. А деревья эти, с длинными ветками, – они совершенно несъедобные. Использовать у них можно только древесину, она достаточно крепкая. И цвет у нее должен быть красивый, темно-коричневый, с черными прожилками. Вот только после Железной войны люди уже не используют древесину и вырубать эти деревья некому. Вот посмотри, Мэши, как они сильно разрослись.
Чем ближе Мэши подходила к лесистому холму, тем выше и мощнее становились деревья. Стволы у них оказались гладкими и такими толстыми, что Мэши вместе с отцом не смогли бы обнять их. Землю покрывали завивающиеся усики от веток, изящные и гибкие. Мэши вдруг пришла мысль, что деревья создают свой узор на земле. Серые завитки на бледно-зеленой траве.
И они шевелились еле заметно, с тихим шорохом. Перекатывались, передвигались, меняя узор. То ли от ветра, то ли еще от чего. Едва Мэши с отцом вошли под сень леса, как древесный шорох заполнил все пространство. Переговариваются деревья, что ли? А вдруг действительно переговариваются и желают поскорее заполучить новую пищу?
– Деревья едят людей? – спросила Мэши, хватая отца за руку.
Отец сжал ее ладонь, оглянулся и еле заметно улыбнулся. Заговорил, и в голосе его послышались теплые и немного веселые нотки.
– На самом деле нет. Эти деревья – они же обычные. Не Гиганты. Они питаются через свои корни, получают соки из земли. Соки и воду. Земля питает их, понимаешь? Та самая Настоящая Земля, которой мы так боимся. Именно она и нужна деревьям. И Гигантам, между прочим, тоже нужна такая земля.
– А в школе Айгуши учила нас, что Гиганты убивали людей, съедали живьем, утаскивали под землю.
– Да, я знаю, вас хорошо пугают в школе. Но я-то вырос не в Городе, я пришел с Плавающих домов. А там нас такому не учили. И сама подумай, если бы Гиганты питались людьми, что бы им помешало преодолеть Городские горы и напасть? Если мы для них пища, то ради пищи можно сильно постараться. Всадники вот стараются и нападают, и горы им не преграда.
Отец поднимался на холм с завидным упорством, не останавливаясь, не переводя дыхание. Мэши еле поспевала за ним. И, с трудом преодолевая усталость, она думала, что такого отец не говорил еще ни разу.
– А помнишь место у Длинного океана, которое называется Соленой равниной? Там вся земля перерыта, остались одни развалины. Место Печали и Памяти, помнишь? Там погибли мирные люди, и это Деревья их уничтожили. Говорят, что даже костей человеческих не осталось, – Гиганты все перемололи. Это ведь Гиганты сделали, и это было на самом деле.
Изображения Соленой равнины были во всех школьных книгах. Раз в год, когда Буймиш опускался к самому горизонту, люди в Городах вспоминали гибель прошлой цивилизации. Тогда гудели и гудели полоски металла Габуиши, а к каменным обелискам в центре Городов дети верхом на ящерах везли и везли сплетенные в венки злаковые и ветки хисиемы с ягодами. Это для того, чтобы никогда не забывать о тех, кто погиб в Железной войне. Печаль и Память – вот о чем говорили в те дни. И неизменно вспоминали место массовой гибели мирных людей. Ведь когда-то именно в Соленую равнину (прозванную так в честь очень соленой воды в Длинном океане) мужчины свезли свои семьи. Женщин, стариков и детей. Построили для них убежища и надеялись, что их родные уцелеют. Как деревья смогли пробраться к океану? Это учителя не знали. Но Гиганты жестоко отомстили людям, никто не уцелел в Соленой равнине. Никто.