Примерно в миле к югу раскинулся жилой массив Хенглтон, примыкавший к Брайтону и Хоуву с запада, за ним лежали Саутвик и Портслейд, а еще дальше – Шорэмская гавань. Отсюда была видна высоченная труба теплостанции, а в ясный день Брайс мог бы при желании рассмотреть Канал. Сейчас, однако, шел мелкий надоедливый дождик, и небо пряталось за туманной облачной дымкой. Впрочем, никакие виды его в любом случае не интересовали. Может быть, когда-то в прошлом, в другой жизни…

Той, где была Рэд.

Тогда его интересовало все. Тогда он смотрел на мир другими глазами. Тогда, с ней, он видел красоту во всем. Без нее яркий, полный красок мир стал однообразно серым. Брайс никогда не привозил ее сюда, в это тайное место, где отрабатывал свои фокусы и трюки. Обращению со взрывчаткой он научился в Территориальной армии[6], где был и сапером, и специалистом по обезвреживанию бомб и откуда его вышвырнули. Об электронных системах безопасности узнал в брайтонской фирме по установке сигнализации «Лангард алармс», откуда его тоже – и совершенно несправедливо – выставили.

Но то было тогда.

Он пробежал под дождем к мастерской с зарешеченными окнами и вывеской «Файруоркс Лтд.» на входной двери.

Будучи лицензированным производителем фейерверков, Брайс имел возможность без проблем заказывать всевозможные виды взрывчатки. Он открыл увесистый навесной замок и два врезных, вошел, закрыл и запер на двойной запор двери и включил свет.

Как всегда, он начал с того, что проверил, все ли в порядке и на месте. Пробежал взглядом по обшитым фанерой стенам; баллонам с оксиацетиленом, кислородом, закисью азота; токарному станку; морозильной камере, заполненной сухим льдом; забитому химикатами холодильнику; стеллажам, заставленным компьютерным оборудованием, руководствами, измерительными приборами, трубками и прочим. Одна полка была целиком занята потускневшими серебряными кубками, выигранными им на всевозможных конкурсах иллюзионистов и фокусников.

Да, он был хорош! Чертовски хорош. И это признавали другие. Но только не мать Рэд. А сама Рэд так и не дала ему шанса проявить себя. Придет день, и она об этом пожалеет. Они обе пожалеют. Он – лучший. Лучший из лучших. Зеленейте от зависти, Гудини, Дэвид Копперфилд, Зигфрид и Рой.

Но сейчас все его мысли занимали телевизионные мониторы на стене. Брайс щелкнул силовым переключателем, и через несколько секунд они замигали. На одном из них он увидел Рэд, которая печатала что-то на компьютере в запасной спальне. Рассылаем имейлы? Постим в Фейсбуке? Или в Твиттере? Ладно, он проверит, когда вернется домой. Все, что печатала Рэд, каждые пятнадцать минут пересылалось на его домашний компьютер.

Оделась она сегодня консервативно: тонкая черная водолазка, твидовая юбка, черные легинсы и ботинки. Специально для воскресного ланча с этой ведьмой, ее мамашей, и папашей. Наверняка будет и старшая сестрица, пугавшая Рэд своей удачливостью и практичностью – и карьеру выстроила, и беременность спланировала, – и ее муж, этот надутый индюк. Бедняжка Рэд! Но если повезет, ты еще можешь спастись! Все сочтено!

И снова на руке те же дешевые часы, что были у нее на их первом свидании. Те, на которые она сменила подаренные им «картье».

Нехорошо, – мысленно укорил ее Брайс. – Ты же классная леди. Тебе нужно носить «картье». Что бы ни произошло между нами, я так хочу, чтобы ты носила достойные часы.

Брайс ввел код в айфон и проверил поступившие сообщения, втайне надеясь, что среди них, может быть, есть и от Рэд. Но ничего не было, и он принялся пролистывать старые тексты, которые сохранил все до единого. Прокручивая их в обратном порядке, Брайс как будто возвращался к тем дням, когда она была без ума от него. А он – без ума от нее.