Я хотела поставить чашку на стол, но меня толкнули, и кофе разлилось мне на руку. Кипяток. Игорь тут же схватил меня за локоть.

– Простите, я случайно. Дайте посмотрю. Вы обожглись.

Схватил за руку и поднес к своему лицу.  Я тут же выдернула ее.

– Игорь, идите к себе. Я справлюсь. Давайте. Займитесь работой.

Он вышел, а я принялась вытирать пятно от кофе с рукава мокрыми салфетками, подняла голову и увидела, как Аля и Софья Андреевна смотрят на меня, едва я подняла голову, они тут же разбрелись по своим местам.

Тряхнула головой и посмотрела на сотовый. Пришла смска от Руси с какими-то смайликами. Отправила ей в ответ рожицу и села за стол. Как же не хотелось работать. Хотелось к ним. Домой. Смотреть, как ОН ест свой завтрак, как пьет кофе, как выходит с детьми на улицу. Я тоже им не нажралась, как он сказал. Так грубо и так правильно.

***

Я уже собиралась домой, взяла сумочку, несколько эскизов на листах ватмана, но, когда спустилась на второй этаж, вспомнила, что забыла на столе права. Поднялась быстро по лестнице, чтобы не ждать лифт, и замерла, услышав женские голоса. Один – Али, а второй – Софьи Андреевны.

– Видели, как она с новеньким бумажки собирала?

– Видела и что? У нее папок гора целая была.

Голос Софьи Андреевны звучал тише, чем голос Али.

– Ага. Ей мужа, который в сыновья годится, мало, решила внучка себе заграбастать. Коленками перед ним сверкала. Что они в ней находят?

– Глупости, Аля! У Оксаны Владимировны прекрасные отношения с мужем.

– Ну да, ну да. Одного не пойму, как у них стоит на таких вот старух. Вы видели ее муженька. Лет на десять младше… красавец. Я перед ним и так, и так. Даже туалет случайно перепутала, колготки в мужском поправляла, чтоб он увидел и… ну там бы прям и отдалась… а он на старушку свою смотрит. Может, она привораживает их? Что они в ней находят? И новенький этот. Красавчик. Я ему свой номер телефона дала, а он ей кофе в кабинет таскает.

– Тебе Игорь понравился? Что за ревности?

– Понравишься тут. У меня столько денег нет, чтоб к себе под юбку его заманить.

Я резко открыла стеклянную дверь, и моя секретарша тут же смертельно побледнела.

– Принеси мне мои права со стола.

Аля тут же быстро закивала и побежала ко мне в кабинет. Когда она их принесла и протянула мне, я спрятала права, поблагодарила ее и тихо добавила:

– Ты уволена.

– Оксана.. Владимировна…

– Пошла отсюда! Вон!

Развернулась на каблуках, медленно выдыхая, и пошла к лифту, нажала на кнопку вызова.

– Вы уже домой? – стоит рядом, переминается с ноги на ногу с зонтиком в руках. – Там дождь, а вы без зонта.

Он меня раздражал. Нет ничего отвратительней чьей-то назойливости. Особенно мужской, особенно, когда мужчина совершенно не нравится, особенно, когда любишь до дрожи другого и мечтаешь быстрее оказаться под ним, чтобы орать его имя и царапать ему спину.

– Вы задержались.

– Да, так получилось, работал над проектом.

Улыбается и зонтик свой в руках вертит. Вышли из лифта, прошли через холл и едва оказались на улице, он открыл зонт у меня над головой.

– Я проведу вас к машине.

– У нее личное такси…

Вздрогнула и резко обернулась. Сердце зашлось от радости, от удивления, и дух захватило от адской смеси возбуждения и восхищения.

Он сидел на моте. Все еще такой же молодой, в кожаной куртке с зубочисткой в зубах с влажными волосами. Низ живота тут же скрутило требовательным и жестоким спазмом похоти. Голой, грязной. Я представила, как отдаюсь ему прямо на этом мотоцикле, и стало нечем дышать. И взгляд исподлобья злой, бешеный. С возрастом стал страшнее, как у волка матерого.