Прекрасное итальянское пение привело меня в восхищение, а мысль, что я слышу его в последний раз, делала его для меня еще прекраснее. Дорогой я простудилась и совершенно потеряла голос, а они пели как раз те вещи, которые я изучила лучше всего, и я мучилась от невозможности принять участие в пении. Я говорила им: "Еще, еще! Подумайте только, ведь я никогда больше не услышу музыки!".

Пушкин, наш великий поэт, тоже был здесь… Во время добровольного изгнания нас, жен сосланных в Сибирь, он был полон самого искреннего восхищения: он хотел передать мне свое "Послание к узникам" ("Во глубине сибирских руд") для вручения им, но я уехала в ту же ночь, и он передал его Александрине Муравьевой. Пушкин говорил мне: "Я хочу написать сочинение о Пугачеве. Я отправлюсь на места, перееду через Урал, проеду дальше и приду просить у вас убежища в Нерчинских рудниках"».

Салон прекратил свое существование в 1829 г. с отъездом Волконской в Италию. Жила княгиня в 1830-х гг. в одном из самых известных уголков Рима – палаццо Поли, фасадом которому служит знаменитый фонтан Треви с богом Океаном, созданный по эскизам Бернини (каждый день желающие вернуться в Рим туристы оставляют в фонтане в среднем до тысячи евро мелочью!). Княгиня, мечтающая о встрече российской и европейской культур, выбрала для себя не самое плохое место жительства. И как бы ни был хорош особняк на Тверской, с палаццо Поли он все же не выдерживает конкуренции. В Россию она приезжала еще несколько раз, но уже католичкой. Навещая Россию в 1840 г., она вновь хотела вернуться в православие. Похоронена Волконская в церкви св. Викентия и Анастасии, что напротив знаменитого фонтана. Ну а в доме на Тверской нынче Елисеевский магазин.

В этом помпезном здании (улица Знаменка, № 19), отдаленно напоминающем то ли обком партии, то ли драматический театр середины прошлого века, с трудом можно узнать бывший особняк графа Апраксина, построенный по проекту архитектора Франческо Компорези в 1792 г. Впоследствии здание неоднократно перестраивалось под нужды военного ведомства – здесь дислоцировался генеральный штаб Красной Армии. В 1944–1946 гг. архитекторами М.В. Посохиным и А.А. Мндоянцем дом был надстроен, расширен и дополнен двенадцатиколонным портиком в стиле классицизма. Получился типичный сталинский ампир.

А когда-то этот особняк на Знаменке был известен на всю Москву своим «Апраксинским театром», названным так по имени владельца дома графа Степана Степановича Апраксина. Генерал от кавалерии, он храбро сражался с горцами на Кавказе и с турками при Очакове, служил военным губернатором в Смоленске, после отставки в 1809 г. поселился в Москве.

«В доме Апраксина был один из немногих барских театров, уцелевших после "французского погрома". Вскоре после бегства французских оккупантов из Москвы и восстановления города здесь были даны спектакли "Всеобщее ополчение", "Освобождение Смоленска" и другие патриотические представления. Дом Апраксина в Москве был самый гостеприимный. Судить о широком хлебосольстве этого барина можно по тому, что, как рассказывает князь Вяземский, он вскоре после нашествия французов дал в один и тот же день обед в зале Благородного собрания на сто пятьдесят человек, а вечером в доме своем ужин на пятьсот. Но не одними балтазаровскими пирами угощал Москву Апраксин, и более возвышенные и утонченные развлечения и празднества находили там москвичи. У него бывали литературные вечера и чтения, концерты и так называемые благородные, или любительские, спектакли. В его барском доме, как мы уже говорили, была обширная театральная зала; там давали в особенности славившуюся тогда оперу "Диана и Эндимион", в которой гремели охотничьи рога, за кулисами слышался лай гончих собак, а по сцене бегали живые олени. У него шли пьесы: "Ям", "Филаткина свадьба", "Русалка" и проч. После французов там долго давался дивертисмент под названием "Праздник в стане союзных войск", с солдатскими песнями. В труппе Апраксина были известный комик Малахов и замечательный тенор Булахов (отец), с металлическим голосом и безукоризненной методой», – писал Михаил Пыляев.