– Я его немного пересмотрела, – сообщила мне тут же Аратея. – Уже не молоденькая, нужно быть менее принципиальной.

– Да ты старше Норгора, – снова вмешалась Лорса, за что получила от сменщицы гневный взгляд.

– Это не имеет значения. У нас совсем небольшая разница в возрасте.

Я молчала. Кто я такая, чтоб вмешиваться, поэтому тихо пила чай, только вот он заканчивался. Аратея с надеждой смотрела на меня.

– Норгор, он… – нерешительно начала я.

– Такой красивый, – вздохнула влюбленная.

В голове всплыл образ коллеги. Ну… Не то чтобы он страшный, но я бы не назвала и симпатичным.

– А еще у него идеальный характер.

Правду говорят, любовь зла. М-да…

– С чего бы это? – покосилась на сменщицу Лорса.

– Он молчит!

Ну, если смотреть с такой точки зрения… Правда, я же помню Норгора, когда тот говорит. Ну вот не далее, как вчера, во время учета. Или там его выражения, когда на днях его зелье взорвалось. Не все знает о любимом Аратея. И нужно ли ей все знать?

Посмотрев на женщину, я поняла, что не буду нести эти знания в массы. Нет, только не я.

– Что требуется от меня? – уточнила, покосившись на Лорсу.

– Расскажи все, что о нем знаешь. Пожалуйста, – взмолилась Аратея. – И я все-все для тебя сделаю.

У нас не было принято сводничество в лаборатории, более того, на это стоял строгий запрет, и мы уходили от всех личных вопросов о коллегах, но… Норгор, прости, ты взрослый самостоятельный мужчина. А у меня на кону жизнь маленького беззащитного розового котика.

– Хорошо, значит, слушай…

Идар Норвей

В моей жизни начались испытания, которые выдержит не каждый воин. Поначалу пришлось смириться с кошачьим лотком. Я даже в детстве не гадил мимо горшка, не стоит и начинать. Приспособиться к лотку было непросто, но я и не такие крепости брал.

К чему приспособиться не получилось, так это к еде. То, что незнакомка наложила мне в миску, пахло отвратительно, на вкус было еще хуже. Как это можно употреблять в пищу? Взглянув на упаковку в ведре, прочитал: крольчатина в искристом соусе. Что сказать? Кролики, определенно, не мое. Но есть хотелось все сильнее, а выход был только один. Так и не решив нравственную дилемму, я отправился к холодному шкафу, который стоял в комнате.

Когда обернусь обратно в человека, заплачу ей за продукты, и все. Это совсем не воровство. Так ведь? Мысли о том, что снова стать человеком не получится, не допускал, иначе хотелось пойти и повеситься. Буду думать о хорошем. Выход есть всегда, мне только нужно его найти.

Наловчившись и открыв лапой дверцу, я забрался внутрь шкафа, поежился от прохлады и начал принюхиваться к продуктам. Плюсом нового обличия было то, что имелся отменный нюх, острый, который много мог мне поведать об окружающем мире. Например, то, что не все продукты в этом холодном шкафу были пригодны к употреблению. Нужно дать ей как-то понять, чтобы всякую мерзость в дом не тащила.

Выбрав колбасу и мягкий сыр, я скинул те на пол и, спрыгнув сам, закрыл лапой шкаф. Нужно быть осторожным, неясно, как у нас с деньгами. Вдруг незнакомка мало зарабатывает. Пропадет провиант, настанут тяжелые дни. В этом теле есть хотелось почти постоянно.

Я практически дожевал палку, когда открылась дверь и появилась хозяйка комнаты. Инстинкты были сильнее меня, и я метнулся с колбасой под кровать. Дожевывал уже там.

– Эй! – послышался возмущенный вопль и под кровать заглянуло недовольное лицо. – Я же положила тебе поесть. Что не так?

Сама она пробовала есть то, что положила? А то себе колбасу, а мне – вонючего кролика.