Он зачерпнул еще снежка и швырнул вверх. Родион, сняв темные очки, подошел к сугробу.

– Не очень холодный?

– Как в Анапе! Теплее не бывает!.. Хоть купайся! Кстати, мужики! А это идея! – Михаил Геннадьевич выпрямился и посмотрел на друзей игривым взглядом дембеля, попавшего на дамский пляж.

– Еще выпить? – попытался угадать подполковник.

– Это можно по ходу… Помните, я про картину говорил, которую сумасшедший кислотой облил? «Купание в первом снегу». Там три барышни барахтаются…

– Видел. Барышни голые, – уточнил любвеобильный ведущий «Волшебного посоха», – совсем. Ничего такие. Грудастые.

– Обнаженные… Картина, между прочим, конца девятнадцатого века. Художник, увы, не известен, но полотно подлинное.

– Конечно подлинное, раз неизвестен.

– Суть не в этом… Я покопался в истории и выяснил, что на Руси купание в первом снегу было традиционной забавой! Даже, можно сказать, обычаем. Особенно в сельской местности.

– Конечно, тогда ни ти-ви, ни Интернета, ни ночных клубов. Что еще людям делать?

– Существовало поверье: тот, кто искупается в первом снегу, может загадать желание, и оно сбудется!

– Подобные байки я слышу в любой туристической зоне, – скептически ухмыльнулся Родион, – обойдите священный дуб триста раз и ударьте по нему лбом. Потрите член каменного идола, омочите ноги в священном фонтане и попейте из него… И все, блин, сбудется! Вот и бьемся лбами. А кроме грибка и поноса никаких чудес.

– Тут совсем другое! Люди просто снимали усталость, стресс. Радость жизни вкушали! Это полезно даже с медицинской точки зрения. А чудеса – так, для рекламы… Но! Что мешает нам проверить?!

– Ты предлагаешь тоже искупаться? – спросил подполковник.

– Конечно! Это же дело трех минут! Загадаем по желанию, разденемся, окунемся и назад! А вдруг действительно сбудутся?

– Ну, тогда в сеть завтра вообще лучше не заходить.

– Родя, ну что ты со своей сетью?! Параноик какой-то! Кому мы нужны?! И потом, я ж не здесь предлагаю купаться. Вон, в парке можно. Там ни души сейчас.

– А чего, кстати? – неожиданно поддержал Кефир Александрович. – Я бы искупнулся. Никогда в снегу не купался.

– А в новом году сразу к урологу.

– Я ледяной водой каждый день обливаюсь и в прорубь ныряю, – похвастался директор музея, – и никаких урологов! За три минуты ничего с тобой не случится, звезда экрана.

– До парка два километра, не меньше.

– Тачку поймаем! Цивилизация!

– Я готов! – подтвердил подполковник. – Но сначала вкусим радости еще по сто. Для контраста!

– Не вопрос! А лучше взять с собой!

Михаил Геннадьевич вылез из сугроба, размахивая свитером, как флагом, и, притоптывая ногами, устремился обратно на космический корабль.

– Снег с бороды стряхни, купальщик, – крикнул вслед Родион.

Вообще-то ему уже тоже хотелось искупаться, но, как истинная звезда, он должен был хоть для вида поломаться. Имидж.

Такси решили не вызывать. Пока доедет, весь задор пропадет. Кальвадос из графина-«спутника» перелили в пластиковую бутылку, очень кстати оказавшуюся в портфеле директора музея, – он постоянно таскал с собой воду, чтобы запивать витамины для глаз – зрение садилось. Без окуляров Шуруп Геннадьевич уже не различал предметов и лиц, находящихся дальше трех метров.

Машину поймали сразу же, возле «Белки и Стрелки», – харчевня располагалась на оживленной трассе. Водитель «девятки», с виду благополучный молодой человек лет двадцати пяти, практически не торговался. Всего за две сотни согласился отвезти до парка, подождать десять минут и вернуть пассажиров обратно.

Раздеваться начали прямо в прокуренном салоне, благо он был теплым.