– Шампунями ежедневно намываемый, – голосом профессиональной рассказчицы русских народных сказок затянул Антоша, – собачьим парикмахером регулярно подстригаемый, побриваемый и почесаемый… В смысле причёсывают его и кудри навивают. Бантиками его обвязывают, в кофту во время морозов наряжают, тапки у него тоже есть, но он их с лап скусывает. Ошейники антиблошиные, прививки ото всех на свете болезней, спит он на подушке, ест…

– Ясно, – перебила его Арина. – Короче, только что его не пудрят.

– Почему, может, и пудрят, – пожал плечами Антоша.

– Вот, точно! Мы пригласим бабы-Лизиного красавца пуделя на фотосъёмки! – воскликнула Арина.

– Но он не даётся фотографировать! – всплеснул руками Антоша. – Родственники пробовали. Всё норовит, подлец, в объектив запрыгнуть. Люди даже от испуга фотоаппараты роняли, а дядя Гриша даже свой разбил. Ох он был злой… Но баба Лиза не дала Биму отлупить…

– Да мы и не будем его фотографировать, Мыльченко! – покачала головой Арина. – Я сейчас всё объясню. Мы проведём акцию – и все останутся довольны.

– И Пётр Брониславович, и его Галина Гавриловна… – подтвердил Витя.

– Ага, и твоя баба Лиза, – подтвердила его слова Арина. – Давайте определим, кто что будет говорить во время акции у бабы Лизы дома. Чтобы наш ансамбль получится слаженным. Ух, как приведём этого Биму – то-то будет праздник в доме Петра Брониславовича!

В тесной однокомнатной квартире, всюду застеленной клеёнками, было тихо. Никого не ждала в этот час старушка Елизавета Прокофьевна. Забалтывая время, тикали ходики на кухне. За их жестяным, чуть погнутым с правой стороны маятником, который из-за этой своей погнутости качался со сбоями, то торопя, то замедляя старушкино время, вот уже минут десять пристально следил пудель средних размеров. Следил, норовя прыгнуть повыше и откусить странный суетливый предмет, который вдруг привлёк его внимание.

И только пудель подобрал под себя задние лапы, чтобы сигануть повыше, как раздался звонок в дверь.

От неожиданности пудель вздрогнул, его лапы скользнули по клеёнке. Пудель растерялся, но ненадолго…

Старушка выронила из рук газету, бодро выскочила из кресла и бросилась открывать.

Впереди неё уже нёсся пудель, его оглушительный лай был слышен всему подъезду.

– Бима, Бима, ну не прыгай ты так, дай пройти! – просила старушка, остановленная пуделем в полуметре от входной двери. – Слышишь, Бима, нам звонят! К нам пришли!

Бима, периодически гавкая, принялся рвать и трепать хозяйкины тапочки, но та, наученная горьким опытом, знала – чтобы он не разгрыз и не проглотил их, ни в коем случае нельзя отрывать ноги от пола. Она, не делая больше ни одного шага вперёд, изогнулась, кончиками пальцев дотянулась до замка, с трудом по-вернула его.

Лай усилился.

– Бима, смотри, это же гости! – воскликнула старушка. – А ну глянь? Узнал? Антошенька наш пришёл!

– Здрасте, баба Лиза, – бодро крикнул Антоша, стараясь заглушить лай Бимы. – Да, мы пришли, мы гости… Это мои друзья Арина и Витя!

Арина и Витя тоже поздоровались.

Их взорам предстало странное зрелище. Обои в квартире чуть ли не до самого потолка были изодраны в клочья. По полу, куда ни кинь взгляд, лежали клеёнки всех мастей: от оранжевых больничных до разноцветных кухонных.

Тут же стало понятно, зачем клеёнки.

– Мы по делу, баба Лиза! – всё так же бодро заявил Антоша.

– Понятно, Бима? Они по делу! – на полном серьёзе обратилась старушка к своему пуделю.

– Ой… – только и сказал Витя Рындин, отскакивая от пуделя как можно дальше.